Единственная моя

– Не знаю! Я вообще его не знаю! – глянула она на Бойцова страшно перепуганным, немного диковатым взглядом. – У нас не так много жильцов. Я там давно проживаю, всех знаю. И знаете, гости их, социальные работники, почтальоны тоже примелькались как-то. Вроде бы не обращаешь внимания, но лица все равно запоминаются. И вот…

– И вот?

– Парня я этого не помню. Он ни к кому никогда туда не приходил.

– Может, с кем-то познакомился, – предположил Бойцов, считая ее подозрения мало вразумительными. – Может, по делу или родственник приехал к кому-нибудь?

– Согласна. Но он был без вещей, и почему он так и не вошел в подъезд?

– Не вошел?

Этот момент Бойцов прослушал. Пока анализировал возможность ее неадекватного состояния, прослушал.

– Нет! Я долго стояла на ступеньках, все ждала…

Вот идиотка!

Бойцов фыркнул.

А если это и впрямь был тот самый киллер, который убил Сырникова в автомобильной пробке, чего она дожидалась-то, непонятно?! Пока он с чьей-нибудь помощью откроет железную дверь, войдет в подъезд, нагонит ее и всадит ей пулю между глаз?

Девчонка либо была не в себе, либо не понимала всей чудовищности своего положения. Если не сочиняла, конечно же. Этого он пока со счетов тоже не сбрасывал.

– Потом поднялась к себе, открыла квартиру и все ждала, может, он войдет, – продолжила рассказ Жанна. – Не вошел! И никого вообще не было! Я в окно потом посмотрела, а его нет.

– Он был на машине?

– Нет… Не знаю… Темно, и я… Я не обратила внимания. Но он не вошел в подъезд, понимаете?!

– Понимаю.

Бойцов глянул на часы. Позавтракать он не успевает. И сидеть ему теперь перед начальством с урчащим желудком и выслушивать натощак все нелестные о себе отзывы.

Их будет много, он был уверен. Потому что дело ни с места. Потому что никаких свидетелей, кроме этой вот сумасшедшей, нет. А верить ей или нет – еще непонятно, можно ли.

Все остальные, кто стоял тем днем в автомобильной пробке, вызванные на допрос граждане, как по сговору, качали головами, пожимали плечами и утверждали, что ничего и никого не видели. Они и джип тот, объезжая, не запомнили. Ну, торчит какая-то помеха на пути, да и бог с ней, главное, что с места стронулись, а то уж невмоготу.

И так далее, и все в том же духе.

И о чем стоило сегодня совещаться? Из пустого в порожнее переливать, три протокола с места на место перекладывать. Да орать изо всех сил на тупоголовых следователей, не способных, не могущих, не желающих…

Может, правда уйти?

Устроиться охранником в какую-нибудь фирму. Зевать двенадцать часов перед телевизором, а потом трое суток дома перед тем же телевизором, а? Никаких тебе сумасшедших с утра, хотя и выглядевших очень симпатично. Никакого ора и ругательств, изрыгаемых начальством. Тишина, спокойствие. И, может, Сонька с девушкой его какой-нибудь познакомит. Он заведет с ней семью. Станет вместе с ней уже смотреть телевизор.

– Очуметь от счастья такого, – проворчал Бойцов, не понимая, что говорит это вслух. Глянул на Образцову. – Вы ступайте, Жанна, домой или на работу, куда вам нужно, не знаю. Ступайте и живите нормальной полноценной жизнью.

– Но как же так?! – тихо возмутилась она, глаза просто полыхнули на Бойцова праведным гневом. – Но как же так, Дмитрий Степанович?! Как же тот факт, что Саша выдавал себя за…

– За Сашу, – закончил за нее Бойцов, хватаясь за спасительную телефонную трубку, он всегда за нее хватался, когда желал закончить бестолковый разговор. – Он выдавал себя за Сашу. Сырников выдавал себя за Сырникова. И вы все трое были вполне довольны жизнью и счастливы.

– Кто – мы трое?! – зазвенел слезой ее надтреснутый голос.

– Вы, он и его жена. Вы жили в неведении и были вполне счастливы. Пока… Пока он не умер. Теперь вам придется научиться жить без него, только и всего.

– Только и всего? – эхом повторила она за ним, встала и медленно пошла к двери. – Значит… Значит, я зря к вам приходила? И вы… Вы ничем мне не поможете?!

– Я не научился оживлять покойников! – резче, чем требовалось, перебил ее Бойцов. – И за его обман ему придется держать ответ уже перед господом нашим. Я не смогу завести дело на умершего Сырникова и вменить ему в вину двоеженство. У вас все?

У нее были потрясающие ноги! И даже громоздкие сапоги с мохнатыми голенищами не портили их. Коротенькая меховая курточка до талии стоила недешево. И Бойцов тут же подумал с неприязнью, что ее наверняка купил ей покойный Сырников, наврав с три короба про неожиданное везение за бильярдным столом.

Сволочь, конечно, порядочная, хотя о покойниках – хорошее или ничего.

Блистал в свете с красавицей женой. Бойцов видел ее фотографии в светской хронике, обязали просмотреть. Белокожая, хрупкая, блондинистая, с крупными, чуть навыкате, голубыми глазами. Шея, уши, запястья и пальцы в украшениях. Дорогие платья, машины. Дочки хоть и не сверкали бриллиантами по причине своего милого нежного возраста, но тоже наряжались будь здоров.

С ними он в свет, к губернатору, а то и к кому повыше, а для души и забав всяких-разных и утех плотских – Образцову Жанну в снегу подобрал.

Гнида! Стрелять таких не жалко!

Договорился, стало быть, да? Красавец!