Единственная на всю планету (СИ)

— У меня есть знакомые, у которых дети закончили третий и пятый классы, — сказал Егор. — И они не выбрасывали старые учебники. А за последние два года они есть у тебя. Начинайте заниматься, а недостающее я куплю. Когда люди заняты делом, меньше остается времени для дурных мыслей. Но сначала язык. Ты уже начал довольно сносно говорить и почти не запинаешься, но там еще есть письменность, а изучить все ее правила будет посложней, чем просто научиться разговору. Ладно, пока изучай язык и вспоминай все, что тебе досталось от дочери. И прикрывай, что ли, рубашку одеялом: она вся просвечивает. Оля, иди за мной, есть разговор.

Егор отвел дочь в их спальню и плотно прикрыл дверь.

— Вижу, что Нор тебе сильно понравился. Он красивый и крепкий парень, да еще князь. На неокрепшие женские мозги это должно действовать убойно. А он еще без ума от тебя, обучен обхаживанию девиц и, судя по всему, не видит ничего зазорного в том, чтобы задирать им юбки. Если он действительно из средневекового мира, то так и должно быть. В те времена и у нас подобное считалось в порядке вещей, особенно для дворян.

— Он не такой! — упрямо сказала Оля. — По крайней мере со мной. И в любом случае я не пойду у него на поводу. Можешь быть спокойным, папа, я не потеряю сейчас головы.

— Было бы хорошо, если бы ты ее не потеряла и потом, — вздохнул отец. — Нор умный парень, но еще неизвестно, как он впишется в наше общество. Его мир абсолютно другой, и будет нелегко привыкнуть к нашему и стать здесь своим. У него может быть очень трудная судьба, а ты в него, по–моему, уже влюбилась. А влюбленные женщины думают не головой, особенно такие молодые, как ты, у которых весь жизненный опыт книжный, да еще из книг Дюма и Голонов.

— Я читала и твои книги! — возразила Ольга.

— Моя фантастика в этом смысле ничуть не лучше, — взъерошил ей волосы Егор. — Читается увлекательно, а вот познавательность… Ладно, скажи мне лучше, что у тебя с этой магией. Действительно что‑то есть, или это его выдумки?

— Мне нужно проверить, — ответила она. — Я знаю все, что знает он, поэтому смогу и проверить, и развить, если он не ошибся.

— А что случилось с его матерью? Ты мне о ней ничего не говорила.

— Она умерла, когда ему было восемь лет. Был мор…

— Надо же! — покачал головой Егор. — И в этом у вас сходство. Хорошо, иди и постарайся не забыть то, о чем мы с тобой говорили. Ужин у нас есть, или приготовить?

— Ой, папа, я… проспала! Но помогать не надо, я его сделаю быстро. Будешь блины со сметаной?

Ольга не любила возиться с блинами. Времени на их приготовление тратишь много, а съедаются за один присест. Но отцу они нравились, а ей хотелось сделать ему приятное. Не всякий взрослый подберет израненного мальчишку и будет с ним возиться. Точнее, подберут все, а вот возиться, да еще тратить на него совсем немаленькие деньги — это вряд ли. А ее Нор сильно зацепил. И дело было не в том, что он княжеского рода, этого все равно никому не докажешь. Нет, Нор ее притягивал совсем другим. Она знала всю его жизнь, все его тайны и секреты. Знала, что его важность была напускной, а на самом деле он после смерти матери страдал от недостатка любви и ласки. Отец при общении с детьми никогда не опускался до нежностей, а друзей среди сверстников у них не было. Были знакомые у соседей–князей, но для дружбы они слишком редко виделись. Она знала, как тяжело ему было развивать свой невеликий дар, сколько времени он провел с учителем, оттачивая воинское мастерство, как сам себя истязал большими муравьями, приучая терпеть муку. Две сотни прочитанных книг и свитков — не всякий князь прочтет столько за всю жизнь. Нор делал все, чтобы быстрее уйти во взрослую жизнь из детства, в котором ему было так одиноко. И как он смотрел на нее! Она не была некрасивой, скорее, можно было назвать славной, но уж никак не красавицей. Но это для других, не для него. И что у него при этом творилось в голове! И это не фантазии мальчишек, он уже знал женщин. Как кричали те две служанки! Нет, об этом лучше не вспоминать, а то она опять вся покраснела! Так, отцу блинов достаточно, сейчас пяток пожарим Нору.

Когда она уже заканчивала с блинами, пришел Нор, привлеченный запахом ванили. Какой же он смешной в маминой рубашке. И она действительно просвечивает, поэтому лучше отвернуться.

— Чем так вкусно пахнет? — спросил юноша. — Это что‑то сладкое?

— А ты сладкоежка? — спросила она.

— А то ты не знаешь, — вздохнул он. — Вот как с тобой говорить, когда ты обо мне знаешь абсолютно все? Наверное, еще и лучше меня, я‑то сам многое подзабыл. Скажи, а почему вы живете только вдвоем? Где твоя мама?

— Мама умерла от рака, когда мне было девять, — грустно сказала Оля. — Нам с тобой одинаково не повезло.

— Она была хорошим человеком? Извини, что спрашиваю, но бывает по–разному.

— Для меня она была самой лучшей. Я поняла, почему ты спрашиваешь. Вспомнил свой разговор с учителем?