Единственная (СИ)

Я проводила взглядом спину последнего десантника, скрывшегося в одном из ожидавших у бота наземных транспортных средств. Рето махнул им рукой и вернулся к нам. Нас ждал флаер (или как здесь называется транспорт для полетов на небольшой высоте?) и трое мужчин рядом с ним. Группа сопровождения для землянки из какой-нибудь службы национальной безопасности, надо полагать. В принципе, ничего необычного, но я все равно сжала руку Джара. Поправила лямки рюкзака и тревожно посмотрела на встречающих.

Тоже ничего особенного. На прибывших рантах почти обычная форма: короткие куртки, строгие брюки, ботинки — все бледно-серого цвета. Только вместо погонов цветные значки, наверняка обозначающие регалии или звания. У всех троих разные.

— Не бойся, родная, я с тобой! Независимо от ситуации! — неожиданно тихо, но уверенно произнес Джар.

— Риа Таяна, одо Джар, мидяр Рето, вас ждут в кванториуме, — обратился к нам один из серой троицы и коротко кивнул.

— Нашему руководству доложили? — ровно уточнил Джар.

— Да, вы оба на время переданы в распоряжение главы дерумиза, как и ваша подопечная. Прошу, — незнакомец указал на флаер и первым направился к нему.

Впору почувствовать себя очень важной персоной. Ведь за мной прислали леталку прямо к пандусу орбитального бота, а не встречали в порту. Но чувство собственной значимости заглушили тревога и страх. Я — единственная в прямом и переносном смысле землянка. Одна на этот уголок вселенной. Надеюсь — пока!

— Что такое кванториум? — шепотом спросила у Джара, как только мы разместились в флаере.

— Высший научно-исследовательский орган Ранта. Кванториум изучает, объединяет изыскания более мелких организаций, запрещает или, наоборот, заказывает темы. Выдает научные лицензии, принимает экзамены на право получения средних и высших научных званий… активно работает с квартой разведки космоса.

Похоже на Высшую академию наук на моей родине — знакомые понятия, функции.

Незнакомцы, почему-то не посчитавшие нужным представиться, с любопытством разглядывали нас с Джаром. Я представила, как мы выглядим со стороны — большой бесстрастный рант и прилипшая к нему перепуганная землянка. Мне показалось, в их черных глазах отразилось сочувствие и восхищение одновременно, хотя они очень старались сохранять непроницаемое выражение лица.

Тем временем главная советчица любой женщины — змеища подколодная — заинтересованно приподняла голову. Смекнула бестия: если «несчастная», заблудившаяся и, главное, вкусно пахнущая иномирянка вызвала сочувствие у этих строгих официальных лиц, значит можно «пугаться» дальше. Девяносто девять процентов — пожалеют и не пустят на опыты.

Джару я доверяю абсолютно, но ученые и политики везде одинаковые: плевать им на чужие жизни, в приоритете — возможности и выгода. Куда нам бежать в случае чего? К дронам? Или к полярникам? Улучшать их интеллектуальное развитие? Вот такие мысли одолевали меня, пока мы летели. А летели мы долго и мне было до слез жаль, что посмотреть на Рант не дали. Странно, чего они боятся? Что я шпион дронов? Потом сбегу и доложу в каком порядке у них улицы расположены? А у них есть улицы?

— А что такое дерумиз? — вспомнила я еще одно незнакомое слово.

Прежде чем ответить, Джар обнял меня за плечи и мягко притянул к себе, успокаивая, придавая уверенности. Сердце вернулось в привычный ритм. Мы с любимым обменялись взглядами. Он лишь глазами улыбнулся, а для меня словно весь мир осветил.

— Отделение разведки космоса. Объединяет теоретиков и… практиков, — опередил друга усевшийся с другой стороны от меня Рето.

Учреждение, где работают ученые и военные! Я испугалась не на шутку. И те, и другие в своем рвении могут не церемониться со слабой, несчастной бездомной землянкой.

Спустя час мы входили в огромное здание. Я успела окинуть взглядом бесконечный пятиэтажный белый фасад. И началось!

Я словно в водоворот попала. Десятки незнакомых рантов и лешек. Одни — почти в хирургических голубых костюмах, другие — в форме различных цветов. Блестящие нашивки на груди, горящие исследовательским азартом глаза, множество приветствий и пугающих дежурных улыбок. Лишь горячая рука Джара служила якорем в этом безумии. И плечо Рето, которым он словно отгораживал меня от калейдоскопа лиц, позволяя иногда перевести дух.

Вопросы. Миллион вопросов, от которых пухла голова. Нас втроем разместили перед публикой в небольшом зале, как на пресс-конференции. Вокруг все кресла, размещенные амфитеатром, заняли эти самые ученые и военные. В начале, когда меня представили, показали видео с дрифтов, сделанное во время штурма станции. Гибель Хойта отлично запечатлел один из визоров. Я потом поняла, насколько эти иномиряне жадно следили не за голограммой, а за моим лицом и эмоциями.