Единственная (СИ)

А сегодня меня успокаивали сразу двадцать три ученых мужа — разрыдалась при виде записи семейного ужина. Это… это было празднование девяностолетия бабули. Тогда в родовое гнездо слетелось больше полусотни родственников. Толпа рантов голодными пираньями следила за детской беготней, весельем, танцами под луной под красивую музыку. Тостами и пожеланиями. По кратким репликам я догадалась: эта часть моих воспоминаний хорошо демонстрирует социальные взаимосвязи, психологию поведения землян внутри семьи. Взаимоотношения полов. И так как в копилку памяти сохраняешь только самые лучшие моменты жизни, представители Ранта увидели только самое лучшее на Земле — счастливую большущую семью и любовь. Правда, огромный квадрат семейного захоронения на кладбище иномирцы тоже увидели. Для меня — очередная боль воспоминаний, для рантов — способ захоронения у землян. Весьма наглядно и познавательно.

Да, за годы жизни у меня накопилось много воспоминаний и каждое тщательным образом изучалось и «препарировалось» иномирными специалистами. Настроение, как я себя не настраивала на позитив, упало к плинтусу. Впрочем, эта деталь интерьера в здании отсутствует. И вот в очередной перерыв для отдыха и приема пищи я вышла из лаборатории. Джар должен был встретить меня с минуты на минуту и, мечтая окунуться в его тепло и любовь, я быстрым шагом завернула за угол, спеша ему навстречу.

Напротив кабинета одного из моих кураторов стояли Джар с Рето, двое незнакомых мужчин и женщина. Тоже незнакомая, хоть лешки женского пола иногда мелькали среди сотрудников этого ведомства. На вид молодая, моего роста и комплекции, только с более длинными руками и ногами, характерными для лешек. Темно-серые волосы блестящей волной струились по спине. Облегающее синее короткое платье и полусапожки на платформе подчеркивали стройную фигурку и ноги от ушей. Грудь у этой энергетической прилипалы небольшая, но благодаря низкому лифу она выгодно выставила ее напоказ. Словно блюдо со спелыми фруктами. Рето вон глаз оторвать от декольте не может. И остальные жадно внимают местной чаровнице.

Джар, улыбнувшись уголками рта, что-то сказал и хотел отвернуться, но лешка не позволила: легонько пробежалась одной рукой по его груди, а второй обвила торс, прижимаясь к нему всем телом. К моему янту прижалась, мерзавка! Мало того, что у меня день выдался хуже некуда — одного просмотра кладбища за глаза хватило, так еще и есть хочется, а тут всякие лешки к янту пристают. Пока, правда, не узаконенному. Как выяснилось, пока меня не «интернируют в социум Ранта» — признают официально гражданкой и внесут в семейную базу — я тут никто. Меня даже замуж взять нельзя. А ребенка зачать — запросто.

Пылая яростью, я подлетела к Джару и, отпихнув лешку, встала между ней и своим мужчиной.

— Что ты себе позволяешь? — ожидаемо возмутилась она, показав мелкие острые зубки, но, разглядев меня, немного умерила пыл и решила полюбопытствовать: — Так это ты?

— Нет, это ты! — прошипела я.

— Почему я? — картинно распахнула наглющие серые глаза лешка.

— Потому что это ты тянешь руки к моему мужчине. Без причины и разрешения лапаешь его.

— Таяна, — попытался мягко вмешаться Джар, но я окинула его таким взглядом, что он вздрогнул.

— Таяна, Деша по-дружески его обняла, не более, — недоумевал Рето.

— Да, — кивнула пепельная мерзавка, — мы столько раз так вкусно и плодотворно дружили, поэтому я уверена: ему не трудно поделиться со мной энергией.

Никто из рантов, свидетелей этого происшествия, не понял причину моей злости и возмущения. Только когда я зашипела Деше в лицо, до Рето с Джаром начало доходить.

— Если ты или кто-то из твоих подружек еще раз подобным образом полезет дружить к моему янту, если хоть одно предложение поделиться прозвучит в его адрес…

— Да я же только дружеский секс предложила, ничего более…

Рето с Джаром синхронно нервно вздохнули, а я продолжила, по-русски говоря, выяснять отношения:

— Еще раз предложишь — я тебе руки сломаю. Лохмы вырву. — Любительница дружеского секса побледнела, съежилась, а меня несло дальше. — Я съем твою печень…

Браслет на руке лешки замигал красным, привлекая мое внимание. Вдруг завыла «тревога», под потолком тоже замигал красный свет. Через несколько секунд рядом с нами появились из службы охраны:

— На кого напали? Где жертва?

— Я! Я жертва! — заверещала лешка троим стражам в форме. — Меня обещали убить в самой жестокой форме.

Те сначала недоверчиво посмотрели на мужчин, наблюдавших наши разборки. Лешка раздраженно ткнула в меня пальцем:

— Это иномирянка обещала меня убить!

— Это правда? — стражи в полном изумлении уставились на меня.

— Вранье! — бесстрастно заявила я.

«Зрители», вытаращившись, смотрели на меня, а стражи, заподозрив во вранье меня, мрачно сдвинули брови. Джар попытался исправить ситуацию:

— Послушайте…

— Я не обещала ее убить. Полагаю, в коридоре есть камеры и запись подтвердит, что я обещала ей вырвать волосы.

— Вот, я же говорила! — взорвалась воплем Деша.

— Это прямая и явная угроза…

Я перебила напрягшихся стражей: