Единственная. Твоя

Владимир поморщился. В тесной хрущевке Данияр смотрелся особенно огромным. Все ему было мало: и дверные проемы, и высота потолков.

— Мне кажется, у вас завелся стукач, — нагло перевел тему. — Любаве опасно появляться на заседании.

— Без тебя знаю, — огрызнулся Владимир. — Но если она не появится, адвокаты развалят дело. И так все на честном слове держится. С такими-то связями. Слушай, а может, ты его папашу тоже прибьешь? Он часто на охоту ездит. Недалеко лесной заказник «Пригорье».

Данияр издевательски выгнул бровь:

— Может, и прибью. Сейчас, только с чаем закончу…

— Я серьезно!

— Я тоже, — отсек мужчина. — Предлагаешь бежать прямо перед заседанием? Я не оставлю Любаву одну!

Владимир фыркнул. Не оставит он! Просто кому-то страшно пулю схлопотать — без охраны этот гад даже в туалет не ходит.

— Как она? — круто сменил тему.

— Спит.

Ожидаемо. От всех приключений девушка просто выключилась. Да и время четыре ночи, а в десять утра суд. И нужно успеть сделать много всяких дел. Владимир мысленно поморщился.

— Мне надо заехать в отдел…

Данияр пожал плечами. А по морде видно — только и ждет, чтобы с Любавой один на один остаться.

— …Даже не смей к ней сунуться, — предупредил Владимир.

Любава — его девушка! Может, пока у них все непросто, но он это изменит. Просто привык, что девки сами на шею прыгают, а эта красавица-недотрога зацепила.

Данияр проигнорировал его слова и опять уставился в окно. А Владимир все же заставил себя встать и выйти. Дела не ждут.

* * *

Любава проснулась от ощущения пристального взгляда. Распахнула глаза, и воздух в комнате вдруг исчез, а сердце заколотилось часто-часто.

Рядом с ней лежал Данияр. Подвернув руку под голову, смотрел так, что стало ужасно жарко.

В янтарных глазах кипели любовь и нежность.

И ей бы обрадоваться такому взгляду, а еще подробно расспросить, как медведь может в человека превращаться, но в памяти всплыло совсем другое. Решил ее споить каким-то зельем! Как же обидно…

Взгляд мужчины мгновенно изменился. В нем появилось беспокойство и сожаление.

— Я догадываюсь, о чем ты сейчас подумала, — произнес почти шепотом. — Но решился на это только потому, что хотел тебе нормальной жизни. Без сердечных тревог.

Любава подскочила на ноги и сердито одернула рубашку.

— А меня, значит, никто не спрашивал?! — голос предательски дрогнул.

Круто развернувшись, она пошла в кухню. Ей нужен чай! И сковородка, чтобы съездить по одной нахальной морде. Нормальной жизни он ей хотел! Благородство какое! Нашелся тоже рыцарь на четырех лапах!

Любава ругнулась сквозь зубы, безуспешно пытаясь зажечь конфорку на старой, изгвазданной бог знает чем плите. Но спички ломались одна за другой, и пальцы противно дрожали. А потом и вовсе перестали слушаться, когда за спиной возник мужчина.

Двигался Данияр абсолютно бесшумно, но Любава почувствовала его присутствие мгновенно.

Еще несколько секунд — и в плиту уперлись две широкие ладони.

Любава замерла. Данияр не дотрагивался до нее, несмотря на то, что был ужасно близко. Но все равно по спине бежали щекотные мурашки.

— Я даже прикоснуться к тебе не могу по собственному желанию…

От горечи, прозвучавшей в его словах, стало дурно до головокружения.

— …Только и осталось, что бродить рядом медведем. Пусть мы со зверем не одно и тоже, но понимаем, что происходит, несмотря на разность обличий… Он сразу догадался, кто прячется в доме дядьСтаса. Еще до того, как я переступил порог, медведь уже почуял твой запах…

Любава затаила дыхание. Сейчас прозвучит что-то важное! Нужное им обоим, но все равно такое… печальное. Она чувствовала это!

— …А потом я увидел тебя, Любава. Растрепанную, сонную, в смешной цветастой пижаме и безумно родную… Знаешь, это больше чем любовь с первого взгляда. Медведю могла достаться другая пара, а я мог выбрать женщину, которую не примет зверь. Но с первой секунды мы оба принадлежим тебе.

Любава не знала, откуда у нее взялась смелость развернуться к Данияру и заглянуть ему в глаза. Но то, что она там увидела, стерло все обиды, как будто их и не было. Глупое сердце готово было выскочить из груди прямо в руки мужчины. Ее мужчины!

— Принадлежишь мне? — вытолкнула из себя. — А клялся другой.

— Клялся лишь в верности и заботе. Но не в любви. Ни слова про это не сказал перед Богами. Но сейчас скажу. Я люблю тебя, единственная моя. Зверь любит тебя. И любить мы будем до конца жизни и после.

И тут же ее амулет полыхнул жаром, который мгновенно проник под кожу и разбежался по телу волной живительной силы. Любава охнула и прижала руку к груди.

— Горячо!

А Данияр улыбнулся. Самую малость, лишь краешком губ.

— Значит, боги услышали… И приняли мою клятву.

К щекам прихлынула кровь. Любава поскорее достала амулет и повертела в непослушных пальцах.

— Он волшебный, да? — забормотала, стараясь скрыть смущение и чувство глупого восторга. — Это ведь ты его вырезал…

Данияр кивнул: