Единственная женщина

Впрочем, Юра был совершенно спокоен и тут же принялся рассказывать о знаменитом «по де фе», которое ожидалось на сегодняшнем вечере.

— Вот это — еда! — сказал он с таким аппетитом в голосе, что у Лизы потекли слюнки. — Значит — «мясо на огне», варится одновременно в семи кастрюлях, и результат — за уши не оттащить!

— Просто удивительно, Юра, — сказала она. — Ты мне не казался гурманом… Откуда ты все это знаешь?

— Ну, почему же не знать, если я это ел? Это же не таблицы Брадиса, можно и запомнить.

Лиза вдруг подумала о том, что это «мясо на огне» он ел в Париже и, конечно, сидел в парижском «Максиме» с женой. «Зачем я думаю об этом? — тут же одернула она себя. — Разве я не знала, разве он скрывал это от меня?»

«По де фе» действительно оказалось великолепным. Господин Карден с удовольствием сообщил гостям, что это мясо — фирменное блюдо лучшего повара Франции, его близкого друга Огюста Эскофье. Лиза краем глаза заметила, как совсем юная девочка за соседним столиком глянула после его слов в собственную тарелку с нескрываемым уважением.

Может быть, в любой другой вечер ей было бы интересно подольше посидеть в таком ресторане, разглядывая редкостных гостей. Но сегодня воспоминания о дороге сюда, о Юриных блестящих в полутьме машины глазах, о его губах, осторожно касающихся ее руки, — накатывались на нее волнами, и в эти мгновения ресторанный шум становился таким далеким…

— Поедем, Лиза? — услышала она Юрин голос. — Ты устала?

— Нет, что ты! — возразила она почти испуганно. — Наверное, ты еще не со всеми поговорил…

— Да ну, что здесь — стол переговоров? Поедем, поедем — по-моему, ничего интереснее «по де фе» не ожидается. Пепельницу хочешь?

— Ой, Юра, не надо! — Лиза даже испугалась при мысли о том, что он будет запихивать пепельницу в карман. — И к тому же я ведь не курю!..

— Да я шучу, шучу, не бойся! Или салфетку взять? — тут же снова поддразнил он.

Они оказались не единственными, кто покидал вечер раньше времени: режиссер Парин и его дама уже стояли у выхода.

— Что, Юра, отметился? — спросил Парин. — Я так ни за что бы не поехал, если б не Лидия Андреевна.

— Не понимаю, Алеша, чем ты недоволен? — певучим голосом произнесла жена. — По-моему, прелестно посидели, очень мило получилось здесь, парижское прямо-таки местечко.

— Ну его к бесу, понабегут теперь бандиты, и весь тебе Париж! Как там папа, а, Юра, — скрипит?

— Ничего, все нормально, Алексей Васильевич. Работает, теперь доволен.

— Ну, привет ему передавай, и Элечке тоже. Все позвонить не соберусь никак. Кто мог думать, Юрочка, как жизнь повернется!

И, ласково похлопав Ратникова по плечу, Парин вышел на улицу под руку с Лидией Андреевной — прямо к мощному черному «мерседесу» с тонированными стеклами.

Их машина тоже подъехала к самому входу — Лиза даже не успела вздрогнуть под порывом осеннего ветра. Словно счетчик невидимый включился в ее голове, и каждый щелчок отдавался болью: минута, еще одна — скоро мелькнут справа огни метро «Аэропорт»…

Она не сразу поняла, что они едут совсем в другую сторону. Ей только показалось, что дорога длится слишком долго — по ночным-то улицам. Взглянув в окно, она заметила, что машина объезжает пустой постамент на Лубянке, выходит к набережным — и тут же вся кровь бросилась ей в лицо. Она поняла, что Юра везет ее не к ней домой — и не в силах была поднять на него глаза.

Это должно было произойти, это должно было произойти непременно, и она ждала этого, и боялась, и не решалась признаться себе самой, отчего трепещет ее сердце каждый раз, когда между ними захлопывается дверь ее подъезда!.. И вот — они едут куда-то вдвоем, Юра не произносит ни слова — и она понимает, что не нужны сейчас никакие слова…

Громада «высотки» на набережной выросла перед нею совершенно неожиданно — как ни странно, Лиза до сих пор не знала, где живет Юра. Здесь, на Котельнической, она была только однажды: заходила по просьбе Наташи в Библиотеку иностранной литературы посмотреть немецкую цитату.

Они вышли из машины, остановились у величественного подъезда. Она не чувствовала холода, хотя ветер подхватывал ее легкое платье. Юра не отпускал машину, глядя на Лизу с каким-то странным, почти молящим ожиданием.

— Я не спросил тебя… — сказал он наконец. — Я не мог отвезти тебя сейчас и расстаться, я не могу больше так, Лиза…

Он выговорил ее имя растянуто и нежно, и она вздрогнула, проваливаясь в манящую глубину его голоса…

— Отпусти машину, Юра, — сказала она.

Лицо его просияло, он махнул шоферу и обнял ее за плечи.

Квартира встретила их таким пугающим молчанием, что Лизе стало не по себе, едва они вошли в темную прихожую. Юра тут же нажал на выключатель, вспыхнул старинный светильник высоко под потолком.