Единственный

— Да, так, — напоказ безразлично пожала плечами Берна. — Просто пытаюсь понять, что у тебя за брак такой. Твоя жена — весьма… хм… как бы это выразиться… интересная личность, — выдержала небольшую паузу. — Если честно, я ожидала куда более бурной реакции при нашем с ней знакомстве. А ей… всё равно? Я словно твою мать в молодости увидела. И сюда она тебя отпустила одного. Прекрасно зная, что мы с тобой снова встретимся. Да ни одна женщина, насколько бы она не доверяла своему супругу, не оставила бы его наедине с возможной соперницей, — фыркнула с пафосом. — Начинаю верить: у вас и правда брак по расчёту. Ведь это же правда, что ты женился на ней назло тому арабу? Чтобы избавить её от него? — закончила беспечно.

Остановился. С большим усилием подавил желание схватить заразу за плечо, хорошенько встряхнуть и развернуть к себе, дабы не просто услышала, но запомнила, что я скажу дальше:

— Мой брак — не твоё дело, Берна. Я не буду отчитываться или оправдываться перед тобой, как бы интересно тебе ни было. Кроме того, советую тебе впредь воздержаться от подобных высказываний в адрес моей жены. Хотя, нет. Не только от подобных. Любых. Держи свой рот на замке. А все свои умозаключения — исключительно при себе.

Должно быть, зря я ограничился такой вежливой формулировкой, поскольку стоящая напротив не особо прониклась. Подозрительно прищурилась и злорадно ухмыльнулась, смерив меня нечитаемым взглядом с ног до головы.

— Значит, всё-таки правда, — протянула, не скрывая в голосе торжество, а последующая пауза сменилась полным ехидства: — Сочувствую! — не дожидаясь моей реакции, крутанулась на каблуках и пошла дальше, к основному офисному зданию.

Невольно чертыхнулся.

— Что это значит? — поинтересовался угрюмо.

Берна не была бы собой, если бы не любила провокации, так что томить ожиданием меня не стала. Снова остановилась, обернувшись, и кокетливо склонила голову, заново меня разглядывая.

— То и значит. Я искренне сочувствую тебе, Алихан. Если верить твоим словам, то это, конечно же, не моё дело. Однако я знаю тебя, как ни одна другая женщина в этом мире. Ты можешь отрицать и отпираться сколько угодно, даже себя самого обманывать. Но факт — остаётся фактом: ты влюбился в эту девчонку, как зелёный юнец, поэтому так реагируешь на любую возможную угрозу в её сторону. Иначе бы ты ни за что на свете добровольно не надел бы на себя подобный ошейник. И знаешь, что в этом самое забавное? — пренебрежительно хмыкнула. — Теперь и ты почувствуешь, каково это, дышать ради того, кто воспринимает тебя, как всего лишь очередное обстоятельство твоей жизни.

Она несла полный бред. И если бы я в него хоть каплю верил, то быть может, вытащил из глубин сознания хоть один аргумент, который противопоставил бы ей. Но… зачем? Бред же. Разбавленный уязвлённым женским самолюбием. Вот и возобновил шаг, через несколько секунд оказавшись у двери, за широкую металлическую ручку которой потянул, чтобы оказаться внутри.

Берна и тогда не успокоилась.

— Но ничего, Алихан. Я даже рада тому, что так случилось. После того, как всё это закончится, ты будешь ценить меня ещё больше, чем раньше, — продолжила она за моей спиной. — Ведь надо быть воистину святой, либо любить тебя и боготворить тебя больше своей жизни, чтобы вытерпеть твою мать и все её закидоны.

Вот теперь я по-настоящему напрягся. Развернулся к ней. Хотя и тогда ничего не произнёс. Появление Берка отвлекло.

— Добро пожаловать в нашу скромную обитель, господин Шахмаз! — патетично воскликнул старший Языджи, оттягивая внимание на себя. — Хотя, о чём это я? Это же уже не наша обитель, а ваша, — сам пошутил, сам посмеялся.

Его сестра благосклонно улыбнулась, вспомнив о сдержанности. А в скором времени и вовсе нас покинула. Не сказать, что я сожалел о такой утрате. Да и оформление оставшейся части документов, с учётом тщательной и объёмной сверки необходимых данных приёмки, заняло довольно много времени, окончательно не до неё стало. Не появилась Берна и после того, как сделка была окончательно закрыта, а я стал полноправным владельцем окружающих владений. Близился вечер, дождь так и не утих, наоборот. Пилот пытался возразить и оттянуть момент нашего возвращения, но меня куда больше интересовало сдержать обещание, данное Аиде, и вернуться домой, поэтому на ухудшающиеся погодные условия я наплевал. Безрассудство? Возможно. Благо, особых проблем во время полёта не возникло. Я знал, что пилот справится, всё-таки он довольно хорош.

А вот по возвращению домой…

Меня встретил алабай.

Щенок по какому-то недоразумению ютился на улице, у крыльца, жалобно поскуливая, бросившись мне в ноги, едва почуял.

— Ты что тут делаешь? — я поднял на руки продрогший комок шерсти, прижал к себе, и тот благодарно уткнулся носом мне в грудь, сам весь тоже прижался. — И где твоя хозяйка?

Дверь открылась, едва дошёл до неё.

— С возвращением, господин Алихан, — склонила голову отодвинувшаяся с прохода Фидан.

Она же закрыла за мной дверь. И не то чтобы я прежде был на сто процентов уверен в том, что встречать меня будет кто-то совсем иной, но…

— Где Аида?