Единственный

Спустилась вниз, заметив, что доктор всё ещё здесь. Занимался тем, что зашивал Амира, похоже, даже без анестезии, судя по тому, как араб едва уловимо морщился каждый раз, прежде чем его рану затягивал очередной “стежок”. Свернула на кухню. Там обнаружился водитель, который привёз нас сюда. Ещё несколько мужчин, с виду беззаботно прогуливающихся по периметру участка, я заметила сквозь окно. Отметила скорее боковым зрением, нежели пялилась в открытую, старательно делая вид перед посторонним, что занята поиском чашки для чая. Нашла. Заварила себе зелёный, с земляникой. И с превеликим наслаждением пила его мелкими глотками, усевшись на высокий табурет, до тех пор, пока шакал Амира не свалил из кухни. Видимо, не выдержал того пристального внимания, с которым я заинтересованно разглядывала мужской пиджак, плохо скрывающий наличие оружия.

Само помещение, в котором я находилась, вполне сошло бы за домашнее. Много техники, посуды и прочей мелочёвки, призванной в помощь для приготовления пищи. Ножи здесь тоже были отборные. Очень даже острые. Не стала заморачиваться с выбором. Взяла универсальный. Не особо тяжёлый, но и не маленький. В самый раз, чтобы приставить его к горлу араба, после окончания всех медицинских процедур снова подошедшего слишком близко и склонившегося надо мной слишком низко.

— Если бы я опасался того, что ты меня прирежешь, то спрятал бы все до единого, прежде чем привезти тебя сюда, — то ли в самом деле не впечатлился он, то ли сделал вид, что так и есть.

Моя рука совсем не дрогнула, когда я поднялась на ноги, сцепив пальцы на увесистой рукояти крепче.

— Если бы я собиралась тебя прирезать, я бы просто сделала это, не оставила бы тебе и шанса, — отзеркалила его показное равнодушие.

Мужские губы тронула снисходительная улыбка. И вот уже дважды за свою жизнь я увидела, как остриё под моим управлением обагрилось чужой кровью. Амир совсем не отодвинулся. Наоборот. Подался вперёд, чуть повернув голову, подозреваю, нарочно, оставляя на своей шее багровую полосу. И снова в его глазах сверкал знакомый безумно-хищный блеск, напитывающийся скрытой яростью, с которой он так часто смотрел на меня.

— Пока это только предупреждение, Амир, — добавила, после небольшой паузы. — Не лезь ко мне. Не шантажируй меня. Не сворачивай мне кровь своим существованием. Просто уйди из моей жизни. Исчезни. Я не хочу тебя видеть и знать. Иначе…

Не договорила. Едва сдержала восклик, когда мужчина резко ушёл в сторону и вместе с тем поймал меня за запястье, заворачивая мне руку за спину, разворачивая ею же меня к себе, прижимая животом к краю столешницы. Нож не выпал. Удержала. И теперь он был плотно зажат между нами двумя.

— Иначе… что, дочь посла? — процедил сквозь зубы Амир. — Что ты сделаешь? — добавил уже извращённо ласковым шёпотом.

По позвонкам пробежал липкий холодок.

Но вопреки всем моим ощущениям, ответила я вполне отстранённым голосом:

— Ты можешь удерживать меня около себя сколько угодно. День. Два. Месяц. Год. Или много лет. Без разницы, сколько времени пройдёт. Ты можешь окружить меня толпой своих самых верных псов. Закрыть в четырёх стенах. Спрятать все ножи. И даже ложки. Хоть корми через трубочку. Но рано или поздно я найду возможность. Изведу каждого из вас. По одному. Запомни это, аль-Алаби. Я никогда не смирюсь. А ты будешь засыпать и каждый раз думать о том, что тебя ждёт завтра. Забудь про покой. Не тогда, когда его нет у меня. Я верну тебе всё сполна. И за себя. И за своего отца. Запомни это хорошенько. Никогда не забывай, сын Валида, — последнее фактически выплюнула, всё-таки не сдержавшись.

Вероятно, психоз — явление массовое, или же я от Амира каким-то непостижимым образом заразилась, потому что меня почти трясло. Только сейчас это поняла. Особенно, когда хватка его пальцев на моём запястье начала причинять боль, а моя ладонь стала неметь.

— Не зарекайся.

Ещё одно резкое движение его руки. И я развёрнута на сто восемьдесят градусов, к нему лицом. Вместе с тем столешница больно врезалась мне в поясницу, вынудив поморщиться. Но и тогда я не сдалась. Лишь повыше вздёрнула подбородок.

Я — не жертва…

И не буду ею.

— Всё не так у нас с тобой будет, дочь посла, — продолжил Амир, опустив голову, задумчиво разглядывая нож в моей руке.

Продолжение, если и должно было быть, то не сразу.

— Хадж! — позвал громко.

И пяти секунд не прошло, а на кухне вновь появился водитель внедорожника. Застыл у порога.

— Бумаги принеси, — приказал ему Амир.

Тот кивнул и испарился. А ещё через секунд десять рядом со мной легли какие-то документы. Рассмотреть не успела.

— Соглашение о разводе, — услужливо пояснил аль-Алаби. — Ты его подпишешь. И кольца свои обручальные вернёшь. А потом забудешь про свою месть. Позвонишь своей няне. Скажешь ей, чтоб ехала в аэропорт, а затем ждала нас там. И тогда… — улыбнулся, а улыбка приобрела вдруг зловещий оттенок.

Договаривать он не спешил. Опять ко мне опасно близко склонился. Его дыхание задело мою щёку, а я невольно содрогнулась, отчаянно борясь со всё больше возрастающим желанием воткнуть нож в его сонную артерию.