Единственный чеченец и другие рассказы

Дело мытья тоже наладили. Предшественники в одном из сарайчиков пробили внизу дыру, водрузив сверху бочку с краном, сколотили пару деревянных решеток на пол. Получился летний душ, а насчет бани-стирки каждый за себя, грей на улице водичку и таскай, сколько хошь. Балинюк силами матерившихся, но работавших бойцов реконструировал полоскальню в настоящий помывочный пункт. Внутри помещение разгородили, оставив меньшую площадь на душевую, в новой половине установили железную двухсотлитровку на буржуйку с дырчатым верхом, чтоб нагрев шел быстрее. К топке подвели пластиковый шланг, кончавшийся металлической трубкой-соплом. Есть газ — пали вволю, когда нет, берись за дрова. К печке насыпали горку камней, соорудили полкир, и народ мог париться, залив в достатке воду. Умельцы даже осуществили вылазку за березовыми и дубовыми вениками, просушили их, развесив на бечевках в казарме. Если ночью не вырубали газ, емкость грелась потихоньку всю ночь и утром можно было цивильно побриться, достойно осуществить прочий туалет. Хлопцы наряда время от времени навещали до рассвета баню, следя за напором топлива, чтоб потом она не взлетела на воздух от сигареты или чиркнувшего коробка.

По части водоснабжения блоку редкостно повезло. Действовавшая ранее местная гидросеть запитывалась из источников и артезианской скважины, пробуренной на закате крепкой власти в непосредственной близости от мануфактуры. По рассказам, фонтан бил метров на двадцать, после ослаб, был пленен трубой и заперт в распределительный узел, для которого соорудили бетонный колодец из тех самых колец, популярных у сельчан. Для равномерного поступления воду качали насосом, хватало на фабрику и весь конец села. Естественное давление земных пластов и ныне обеспечивало базе вполне приличную струю из загулины с вентилем посреди двора. Остальные изорванные фабричные коммуникации обрубили, и если отрядовцы закрывали на ночь свой кран, вода достигала ближних домов. Прочие вынуждены были рыть колодцы или возить на тачках ведра с бидонами из родников, преодолевших все оковы и снова выбившихся на поверхность в разных точках.

Чтобы не охранять распределительный узел от отравления, взрыва и отвода главным образом в чужие трубы, еще первый отряд завалил его камнями и грунтом, отпилив все прочие разводки. Сверху бросили здоровую плиту, под которую насовали гранат с выдернутыми чеками, присыпали землей, утрамбовали и честно воткнули табличку «Заминировано». Желающих ковырять холмик не нашлось.

В юго-восточном углу республики еще полыхала бойня, а по дорогам "свободной зоны" уже чередуясь стояли армейские, ВВшные и преобладавшие милицейские посты. На собственной территории наводят порядок соответствующие органы. Километрах в пяти от села располагалась мотострелковая часть, зарывшаяся в глину зимой чуть не до крыш палаток, с блиндажами и разными норами. В фанерных времянках роскошествовали далеко не все офицеры, а на вагончик или кунг машины с печкой мог рассчитывать разве что генерал. Федералов и всякий спецназ местные ненавидели гораздо сильнее простой милиции. Войска сражались тут уже второй раз и становились в пунктах временной дислокации среди голых полей, готовые по приказу двинуться дальше, терпя жару, холод, трудности армейско-полевого быта и постоянных операций. ОМОНы всей страны регулярно сменяли друг друга, разделяя всю тяжесть не входящих в их задачи полномасштабных боев и следующих затем чисток. Война ожесточает всех, и не вследствие шовинизма, положением вещей человек данной общности становился врагом, иногда пусть вынужденным, и тогда уже ты или тебя по закону борьбы, кровавой беспощадной схватки. Без грабежа на фронте тоже не обойтись, рисковавший жизнью солдат имеет вечное право на трофей, сорокалетние мужики шли контрактниками не за тысячу «деревянных» в месяц. Офицеры не отставали от них, зная, что по возвращении к местам постоянной службы им вновь придется охранять чужие ларьки, толкать казенное имущество да тянуть со срочников мзду за поблажки. Кроме того, воину многого иначе просто не добыть, а начальство может приказать найти к вечеру что угодно, от метлы до пропавшего сто лет назад колеса, суля опустить ногами дедорв почки, и тогда хоть в плен убегай…

Милиция, являвшаяся вслед за прошедшим огненным валом, обращалась с населением не так жестко, соблюдала хоть какую-то законность, меньше свирепствовала на зачистках и постах. Кроме блоков, силами командированных охранялись стратегические объекты — газораспределительные станции, водокачки, при необходимости органы власти, школы и больницы. Задержанных не расстреливали, отвезя куда-нибудь в лес, передавали в соответствующие инстанции без особенных измывательств, не трогали ребятишек и баб, в нужных случаях с ментами легче было договориться. Под занавес сроков они держались снисходительно, хотя неуклонно взимали «подорожные» на отъезд.