Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ)

Габраэл огибал столицу по большой дуге, наконец-то выплеснув в беге копившееся весь день раздражение. И на тот обрыв на самой вершине скалистого холма выскочил совершенно случайно. Выскочил, чтобы увидеть, как срывается вниз тело волчонка.

…Король и сам не понял, как сумел извернуться в прыжке, уже в воздухе перехватывая беспомощного щенка. И только забив пасть пушистым загривком найденыша, вновь ощутил знакомый запах с ноткой обреченного страха…

И покатился по земле, осознанно направляя себя в сторону от разочарованно вздохнувшей пустоты… покатился, машинально принимая человеческий облик и немилосердно пачкая пылью придворную одежду — так стремился сорваться из дворца, что не успел переодеться. В его объятиях был уже не волчонок, а обнаженное тело худого мальчишки — видимо, начиная смену облика, Габраэл дал толчок и к его превращению. А учитывая, что столь юные оборотни не умели сохранять одежду при обороте, то не удивительно, что Иранн оказался раздет. Или с самого начала предусмотрительно скинул с себя все тряпки. Впрочем, короля это сейчас не волновало. Мальчишку всего колотило от перенесенного ужаса. Да и сам Габраэл от него не отставал, изо всех сил сжимая пальцы на острых плечах парня.

— ТЫ!.. Да ты что творишь, дурак!!! — Он судорожно тряс икающего от пережитого ужаса Ира. — Совсем спятил?! Или жизнь надоела?!

Юный лекарь безвольной куклой мотылялся из стороны в сторону в сильных руках короля, да смотрел на Гирр-Эстега огромными словно у совы глазами. И обоим было как-то наплевать, что один раздет, а другой прижимает его к себе как потерянное и вновь обретенное сокровище.

— Дурашка!!! Какой же ты дурашка!! Ну, зачем, зачем ты сюда полез? Здесь так опасно… — Габраэл судорожно гладил исцарапанную о камни спину мальчишки, с облегчением вдыхая его детский запах. — Что ты там забыл, малыш?

— Г-гу-лял… — простучал зубами Арэль, утыкаясь носом в сбившийся плащ мужчины. К удивлению юноши отторжения от крепких объятий короля у него не возникло. Наоборот, росло чувство защиты и покоя.

И тепла…

Озябшее на ветру тело доверчиво прижималось к Защищающему, укутываясь в его тепло словно в невидимый плащ. А уж когда сухие губы короля мимолетно коснулись его скулы, Арэль и вовсе блаженно замер, ощущая ничем не прикрытую заботу. Было непривычно, но так приятно принимать чужое беспокойство и тревогу о себе. И больше не было страха. Но взамен проснулась неловкость.

Юноша как-то вдруг резко ощутил колкую неровность земли… острые камешки, что впивались в его обнаженное бедро, жжение в свежих царапинах. Услышал резкий стук сердца мужчины, почувствовал его горячие руки на своей спине… поглаживающие, успокаивающие. Ладони короля целомудренно не спускались ниже талии, но все равно неловкость ударила обоих словно молния.

Они как-то вдруг столкнулись растерянными взглядами, замирая на миг.

И Арэль медленно отстранился от повелителя и сел, подтянув ноги к груди. Обняв себя за колени, он спрятал в них пылающее от смущения лицо. Даже в свой первый раз, когда оборот свершился на глазах едва ли не у десятков свидетелей, волчонку не было так стыдно, как сейчас.

А Габраэл, онемев от неожиданности, смотрел на нескладного, еще до конца не оформившегося подростка. Руки мужчины еще помнили прохладу мальчишеского тела на ладонях, гибкость спины с выступающими бугорками позвонков. Ноздри короля дрогнули, улавливая свежий запах волчонка, смешанный с исчезающей ноткой пережитого страха. А на губах остался вкус его кожи…

Король даже головой тряхнул — на какой-то миг причудилось, что темные волосы мальчишки сверкнули то ли золотом, то ли лунным серебром. А может, это луна так пошутила, внезапно залив обрыв пронзительно-голубым потоком. Впрочем, с такой шевелюрой не удивительно и ошибиться. У мальчика чудесные волосы — густые, шелковистые… И цвет очень редкий — черный жемчуг: темно-серый с серебряным блеском. Что в сочетании с яркой зеленью глаз дает совершенный эффект. Хорошо, что Иранн перестал мазаться той бурой гадостью. В своем настоящем виде он намного привлекательнее.

Тонкая, незаметная, но изысканная красота.

И почему ему почудилось золотое серебро волос?..

Вздрогнув, Габраэл пришел в себя от привидевшегося наваждения и, сорвав с широких плеч плащ, торопливо укутал теплым бархатом сжавшуюся фигурку рядом с собой.

— Успокойся, — сказал твердо, тщательно… даже от самого себя!.. скрывая давнишний ужас. — Уже все позади. И чего тебя понесло на этот обрыв? Неужели негде больше гулять? И что это за прогулки посреди ночи! Куда ты вообще пропал из дворца? Неужели нельзя было предупредить заранее о своем уходе? Неужели ты думал, что я бы стал тебя удерживать?

— Простите… — покаянно шепнул Арэль, непроизвольно шмыгая носом. В объятиях мужчины он чувствовал себя совершеннейшим ребенком… тем, о ком заботятся. И почему-то это не вызывало отторжение у гордого потомка северных князей. — Я не подумал… Я тут… рядом остановился. У меня теперь дом есть…

Король тихо вздохнул, вновь привлекая к себе угревшегося мальчишку.