Единственный крест

— Вам же сказано: я знаю все… Значит, Мальвина рассчитывает на помощь Артемона?

— А также на своих друзей — Буратино и Пьеро.

— Не плохо.

— Простите, я не закончила. Насколько понимаю, Карабас Барабас — это Исаев?

— Ого! Кажется, я вас недооценил.

— Наконец-то слышу самокритику.

— Кто же тогда я?

— Вы — Дуремар. Мерзкий, говенный Дуремар. Или хвост уже вообразил, что это он вертит собакой? ну что, Георгий?

Молчание на противоположном конце телефонного провода.

— Что, не ожидали?

— Не ожидал. Жаль, очень жаль, Елизавета Михайловна. Валерия Иванова тоже была недурна собой, но вы… Эх, почему вы с вашим Буратиной так много знаете? Приговор подписан, Мальвина. Совсем скоро красивая девочка с синими глазами узнает, кто и кем вертит.

— Правильно ли я поняла, приговор подписал Дуремар? Не слишком ли мы переиначиваем сказку?

— Не слишком. Но классику следует уважать. Готовьтесь, совсем скоро на авансцене появится лиса Алиса и кот Базилио.

— И Карабас Барабас будет доволен?

— На том стоим. Доволен и счастлив, как ребенок, который получает подарок.

— Домик Ивановых в Ретюни был первым подарочком?

— Что вы, Елизавета Михайловна! Наш мальчик любит подарки и давно их получает. Будет ему скоро еще один. Не спрашивайте какой — пока это секрет. Удачи, тебе, Мальвина, — и трубку положили.

Наверное, в Лизе Толстиковой много осталось от маленькой девочки из Великого Устюга, которая, забираясь под одеяло, верила, что находится в безопасности и никакие кикиморы, которыми пугала ее двоюродная сестра Вера, ей не страшны. Лиза отложила подушку в сторону и пошла закрывать входную дверь. Дверь была уже закрыта, но молодая женщина сделала еще один оборот ключа. Когда Лиза легла в постель, она закрылась с головой одеялом, и пока не пришел сон, повторяла, словно молитву: «Сидорин, миленький, приезжай скорей, я боюсь».