Единственный мужчина

— Даже если бы кто-то и посмел так сказать, все равно это не имело бы ни малейшего значения, — легонько встряхнув ее, сказал Джон. — Но никто не посмеет. Как бы непрактична ни была твоя бабушка, она всегда заботилась о добром имени Эллиотов. И Ричард тоже. И даже твоему отцу, похоже, оно не было безразлично. Ни разу он не пошел под суд под своим настоящим именем. Поэтому никто в наших краях не имеет ни малейшего представления, что он был не просто неудачником. Кроме Брэнды Сью.

— Брэнды? — в испуге переспросила Пенни.

— Но и об этом не стоит беспокоиться, — заверил ее Джон. — Она не знает всей правды. Я тщательно расспрашивал ее тогда, на Мертл-Бич, и мне стало ясно, что ей недостаточно много известно, чтобы причинить нам вред.

Пенни испытующе взглянула на него и подозрительно спросила:

— Джон, а что вы вместе с ней делали на Мертл-Бич?

— Ну, уж во всяком случае не кувыркались вместе в стогу сена, — раскатисто расхохотавшись, сказал Джон. — Хотя она и предлагала заняться любовью. Когда я отправился разыскивать тебя, она последовала за мной, нашла меня и предложила сделку.

— Сделку? — встревоженно переспросила Пенни недоумевая.

Вспоминая эти события, Джон устало улыбнулся.

— Ну, она хотела, чтобы я бросил тебя и вернулся к ней. Иначе она угрожала предать огласке подробности дела, которое страховая компания возбудила против твоего отца.

— Какого еще дела? — тревога Пенни вновь начала нарастать.

— Мне понятен твой испуг, — ответил Джон. — Я и сам был несколько встревожен, когда она мне так сказала. Но все оказалось совсем не так уж плохо. Похоже, в компании раскусили последствия пары сделок, заключенных твоим отцом. Они были почти уверены, что дело нечисто и даже начали расследование. Но твой отец погиб, когда оно было в самом начале. Во всяком случае, им не удалось добыть каких-либо серьезных улик для возбуждения судебного преследования. И дело закрыли.

Пенни понемногу приходила в себя, вслушиваясь в успокаивающие слова Джона.

— Ах, дорогой, слушать тебя для меня такое удовольствие, — признавалась она. — Я беспокоилась не столько из-за отца, сколько из-за тебя. Я ведь действительно подумала, что ты с Брэндой… там, на Мертл-Бич… — она стала запинаться. — Ну в общем, что ты опять сошелся с ней.

Джон запустил свои сильные пальцы в пушистые светлые волосы девушки и притянул ее к себе.

— Вы оскорбляете меня, мисс Пенни! — глухо пробормотал он. — Для меня не существует других женщин, кроме тебя. По-моему, я влюбился в тебя с первого же взгляда…

— Правда? — недоверчиво переспросила Пенни.

— Конечно, — подтвердил Джон с озорной усмешкой. — Когда я впервые увидел тебя на берегу реки, лежащей с закрытыми глазами и умоляющей о пощаде! О! Я понял это сразу же. Никогда еще в жизни я не встречал женщины, которая заставила бы меня столько смеяться!

— Ну вот, ты опять взялся за свое! — негодующе закричала Пенни, пытаясь высвободиться из его объятий.

Но сильные руки Джона удерживали ее надежнее, чем стальные канаты. Он осторожно целовал волосы, глаза, лоб, шею девушки своими чувственными губами, и она млела и таяла от пьянящего ощущения близости с ним.

— А так же я понял, что никогда раньше не встречал более красивой, привлекательной и чувственной женщины, чем ты, — продолжал он нашептывать ей на ушко полным страсти голосом. — Женщины, которая не дрогнула в минуту опасности, и сохраняла при этом очаровательную улыбку на своих прекрасных губах. Женщины, с которой я готов быть рядом и в скорби и в радости…

— Ах, Джон, — растроганно прошептала Пенни. Она осторожно дотронулась кончиками пальцев до его волевого подбородка, прикоснулась к его чувственным губам и улыбнулась, ощутив, что его плоть трепещет от страстного желания.

— Когда же ты действительно полюбил меня? — настаивала она. — Отвечай серьезно!

— Черт возьми! — приникнув губами к ее руке, начал он. — Не могу сказать тебе точно, но знаешь, ты действительно понравилась мне почти с первого взгляда. Когда я нес тебя в спальню в ту первую ночь — помнишь? — ты практически была без сознания. Я пытался устроить тебя на кровати и споткнулся. Ты застонала и приподнялась. Я понял, что сделал тебе больно. Я не собирался целовать тебя, просто хотел по-дружески ободрить. И уж точно не был готов к тому, что земля поплывет у меня под ногами, как только я прикоснусь к тебе. Ты была такой беспомощной, такой трепетной и желанной, когда лежала на кровати при мерцающем свете керосиновой лампы. Я понял, что должен быть с тобой, обладать тобой. Одна мысль, что с тобой рядом может быть другой мужчина, выводила меня из себя… И я решил, что ты будешь моей. Пенни!

— И ты почти добился своего, если мне не изменяет память, — подковырнула его Пенни.

— Знаю, — признался Джон. — И не могу тебе описать, как я был всем этим напуган. В конце концов, ты была не в себе и вряд ли осознавала, что делаешь. Потом я твердил себе, что это все было лишь минутным наваждением, что всему этому грош цена…