Единственный принцип - 1 (СИ)

— Где меня только не носило, — неопределенно ответил Гловаш. — Последние годы я был наемником в Алемании. Пока шла война, меня все устраивало. Но потом война кончилась, и мне стало скучно. Тогда–то я и услышал о происходящем в Рутении и подумал, что там–то мне точно не придется скучать. О тебе узнал уже в Политании и решил, что как раз такой командир мне и нужен.

Последние слова заставили Яна повременить с отказом. К тому же упоминание Алемании напомнило ему о человеке, которого он, опираясь на свое звериное чутье, считал одним из двух виновников смерти своих воинов.

— А тебе не приходилось встречать там такого себе Карла Кранца? — наудачу поинтересовался Залеский, и удача от него не отвернулась.

— Встречать–то я его не встречал, но немало о нем наслышан. Такой себе богатенький выродок, транжиривший отцовские деньги, а потом вляпавшийся в скверную историю. Ходили слухи, что его ищут за убийство. Говорят, тот еще зверь: у жертвы не осталось ни единой целой кости, да еще и вырванное из груди сердце валялось посреди мостовой. Хотел бы я взглянуть хоть разок на того, кто на такое способен, — высказав свое пожелание, Гловаш явно намекал на самого Залеского, о котором ходили не менее страшные слухи. Но тот воспринял намек буквально и поспешил обнадежить собеседника.

— Я думаю, тебе представиться такая возможность, Святой.

На этом разговор был окончен, и Залеский остался один. Он долго размышлял над тем, что узнал, и планировал свои дальнейшие действия. Потом сел за стол и стал что–то писать, чертыхаясь над каждым словом.

Утром он снова позвал к себе Святого, и даже не предложив присесть, сразу же перешел к делу.

— Возьмешь проводника и отправишься в замок Полонских. Отвезешь письмо Адаму Сангушу, который там стережет свою невесту. Заодно посмотришь на Кранца. — Заметив удивление на лице Гловаша, Ян самодовольно оскалился и продолжил его инструктировать, — дождетесь, когда он покинет замок и привезете его мне. Только обязательно живым, иначе можете не возвращаться.

— А если он не покинет замок? — внимательно слушая главаря, уточнил Святой.

— Покинет, еще как покинет, — убежденно заявил Залеский и с презрением в голосе объяснил причину своей уверенности. — Я слишком хорошо знаю этого чистоплюя Сангуша, — он ни за что не потерпит присутствия убийцы рядом со своей пассией.

Когда Гловаш направился к выходу, Ян, и, будто бы что–то вспомнив, остановил у самых дверей.

— Святой, — окликнул он своего нового подручного и спросил равнодушным тоном, — а сам–то ты какой веры?

Гловаш удивленно посмотрел на Залеского, а потом изобразил широкую улыбку, никак не вязавшуюся с выражением его глаз.

— А разве это имеет какое–то значение? — задал он провокационный вопрос, но тут же пошел на попятную, тонко уловив настроение главаря. — Конечно же, каноник. Бог всегда в моем сердце. Вот и сейчас перед дорогой я собираюсь зайти в храм и поставить свечку за успех богоугодного дела. Этому меня еще в детстве научила моя мать.

— Иди, — прервал не собиравшегося останавливаться Гловаша Ян и про себя подумал, что избавится от него даже в случае удачного возвращения.

НЕЧТО

Все более тревожные новости доходили до замка, все ближе подбиралась к этому тихому краю смерть. Возвращение князя Полонского стали ждать с нетерпением. И Эвелина, и Адам хотели как можно скорее вернуться в Политанию, чтобы не стать непосредственными участниками происходящего. Однажды Сангуш даже предложил выехать, не дожидаясь старого князя, но молодая княжна категорически отказалась от подобной идеи, приведя достаточно аргументов в пользу дальнейшего пребывания в замке. Желание увидеть законченный портрет было среди них самым глупым и потому оставленным без внимания Адамом. А вот быстрый взгляд, брошенный при этом в сторону Карла, он заметил, и это его немного задело. Смутные подозрения стали кошками скрестись в его душе, и Адаму стоило определенных усилий от них избавиться. Совсем недавно он уже ревновал Кранца к Глории и совершенно напрасно. Повторять то же самое и в отношении Эвелины он посчитал глупостью, унизительной для себя. Если бы он мог в этот момент заглянуть в душу Кранцу, то думал бы абсолютно иначе.