Единственный принцип - 1 (СИ)

— Увы, но пришло время покинуть ваше гостеприимное жилище, — Карл не смог скрыть сожаление. Уловив его состояние, хозяйка замка попробовала выяснить причину внезапного отъезда, но Кранц уклонился от ответа, сославшись на то, что рано или поздно все хорошее заканчивается, хотим мы этого или нет.

— И все–таки мне не хотелось бы вот так внезапно с вами расставаться, — возразила ему Эвелина и, смутившись чему–то, поправилась. — Мне редко выпадает возможность пообщаться с интересными людьми. А вы кажетесь мне очень необычным человеком.

— И что же во мне такого необычного? — иронично поинтересовался ее собеседник.

— Когда я смотрю на вас, у меня возникает такое ощущение, как будто что–то хорошее проходит мимо меня, и я не могу с этим ничего поделать.

Карл с нескрываемой грустью смотрел ей в глаза, с трудом сдерживая себя. Понимание бессмысленности всего, что он хотел сказать этой молодой женщине, боролось в нем с осознанием того, что у него не будет другой возможности это сделать. И Кранц все же решился.

— Кто–то сказал однажды: «Если тебе хочется сделать что–то, то сделай это прямо сейчас». Я бы от себя добавил: «Особенно, если знаешь, что завтра уже будет поздно». — Карл умолк в нерешительности, но, посмотрев в глаза Эвелине, увидел в них даже не просьбу, а требование не останавливаться на полпути. — Я не хочу всю оставшуюся жизнь, снова и снова мысленно возвращаться в этот вечер и прокручивать в голове все то, что должен был вам сказать. Раз я хочу этого больше всего на свете, значит, я должен это сделать.

— Завтра вы уедете, и мы больше никогда не увидимся, — робким тихим голосом попробовала остановить его Эвелина.

— Не важно, — возразил ей Карл, отбросив последние сомнения. — Завтра не имеет значения, пока есть сегодня, которое никогда не повторится. Я не могу изменить завтра, но и оно уже не сможет изменить меня.

— Зачем все это, если мы все равно не можем быть вместе? — задала ему Эвелина вопрос, которым последнее время пыталась заглушить собственные чувства.

— Я не раз задавал себе тот же вопрос, — грустная усмешка появилась на лице Карла, — и не находил ответа. Но он ведь все равно существует и, когда придет время, мы его узнаем.

— Узнаем ли, — безнадежно заметила Эвелина. Каждое слово Карла болью отзывалось в ее сердце, и она почувствовала, что больше не в силах ее выносить. Женщина подошла к картине и, посмотрев на нее, с грустью и сожалением заметила. — Жаль, что картина осталась незаконченной. Мне так хотелось посмотреть на себя со стороны.

— Она закончена, — возразил ей Кранц, — просто я оказался не способен написать портрет женщины, которую люблю. Но я все же передал то, что я вижу, когда смотрю на нее.

— Долина цветов, — грустно улыбнулась Эвелина. — Наверное, на вас произвели впечатление мои аллеи. Только вот у меня растут одни розы. А у вас на картине полно цветов, которых я никогда в жизни и не видела.

— Может быть, вам еще предстоит когда–нибудь их увидеть, — сказал Карл, — может быть именно вас они и дожидаются. А розы… Там есть один цветок, похожий на розу, только он необычного цвета и у него все листья на стебле разные. Каждый раз, когда я буду приходить к вам, он будет раскрывать свои лепестки, сообщая вам толи радостную, толи грустную новость.

— Картина не подписана, — не зная, что ответить, сказала Эвелина первое, что пришло ей в голову.

— Я подпишу, если для вас это так важно, — пообещал ей Кранц.

В этот момент за окном раздались чьи–то голоса, вернувшие Эвелину к действительности.

— Лалин, — так называла меня мама, — сказала Эвелина и, не прощаясь, вышла из комнаты.

В эту ночь Кранц так и не уснул. Отрешившись от всего, он просидел у окна, глядя на усеянное звездами небо. Лишь когда оно стало светлеть, предвещая восход солнца, он встал и подошел к картине. «Лалин» — подписал он ее. Потом, подумав, подписался в углу холста: «Карл Кранц».

Только сторож у ворот стал свидетелем его отъезда. Закрывая за ним ворота, он еще долго что–то ворчал голосом неожиданно и не вовремя разбуженного человека. Цветочные аллеи провели его дружным шелестом, а бескрайние холмы встретили настороженным молчанием.

ПОВСТАНЦЫ