Единственный (СИ)

- Вот-вот… - мать торопливо кивнула, - Зарплата, положение… Деньги – выше личных отношений, выше благородства и справедливости…

- К чему этот пафос, мама?! Эти деньги он приносит нам с Антошкой. Мы только жить начали, ты сама видишь!

- Пафос… - Ирина Германовна горько усмехнулась, - Вот что значит – отрезанный ломоть… Мужа защищаешь… А у матери – пафос! Ты хоть сама слышишь, что говоришь? «Жить начали». Вам по тридцать одному скоро исполнится, а вы только жить начали?! А кто в этом виноват, не Игорёк твой?!

- Ну, вот, приехали… - Элина резко поднялась с дивана, - Мам, ну, зачем ты всё собираешь?! Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но зачем всё вспоминать?!

- Затем, чтобы ты не повторила моих ошибок!.. – вскочив вслед за дочерью, Ирина быстро прошла к окну, - Жизнь пролетит, и не заметишь… Останешься, как я…

- Разве у тебя были ошибки? – Элина удивлённо посмотрела на мать, - Вы с папой – идеальная пара… Были…

- Я тоже так думала… А, видишь, как вышло… Он слишком податливый… Вот и не смог удержаться от соблазна. Конечно… - женщина язвительно усмехнулась, - Молодая, ничем не обременённая… Не то, что я…

- Ты тоже молодая, - смягчив голос, Элина снова подошла и обняла мать, - и тоже не обременённая.

- Нет, Элечка… - уже совсем тихо ответила Ирина Германовна, - Уже не молодая. И обременённая… Знаешь, сколько мне вменили обязанностей? Хоть до ночи из больницы не уходи. Хотя… с другой стороны, и – хорошо. Забываюсь…

- Мам… - Элина немного помолчала, как будто собираясь с духом, - А, если папа вернётся… Ты его простишь?

- Он не вернётся…

- Ну, откуда ты знаешь? – Элина попыталась заглянуть матери в глаза, - Другие ведь возвращаются!

- Я не хотела говорить… - Ирина отстранилась от дочери и, пройдя назад к дивану, устало опустилась на мягкое сиденье, - Он подал на развод… Позавчера пришла повестка….

- Он что… - услышав новость, Элина вновь почувствовала, как в груди закипает волна возмущения, - Он что, совсем сдурел?! Ну, я сейчас… сейчас я ему позвоню…

- Не надо!.. – глядя, как дочь мечется по комнате в поисках телефона, Ирина Германовна, попыталась её остановить, - Элечка!.. Не надо…

- Как – не надо?! – та возмущённо остановилась напротив, - Я всё ему скажу!.. Совсем с ума сошёл!.. Ну, ушёл… ладно… всё бывает… Но – на развод-то зачем подавать?!

- Вот и я… - мать вытерла ладонью слезу со щеки, - Я так же… Вроде уже осознала, что Серёжа ушёл… даже начала смиряться… А когда повестку увидела – снова всё оборвалось… Стало так больно… В тысячу раз больнее, чем тогда, когда он мне всё рассказал…

Глядя, как мучается мать, Элина мучилась сама… Она искала и не находила слов утешения, всё больше и больше склоняясь к мысли, что их, этих самых слов, просто нет. Мысли об отце сейчас заставляли её метаться из крайности в крайность… Ей было тяжело даже представить, что она вычеркнет навсегда его из своей жизни, она готова была простить его и принять всё так, как есть, лишь бы не потерять его навсегда… и, в то же самое время, боль, обида, неприятие его поступка вызывали у неё чуть ли не физическую боль, спустя какое-то время трансформирующуюся в полное опустошение и желание забыть о человеке, которого она называла своим отцом.

Кое-как взяв себя в руки, Элина посмотрела на часы – скоро должны были прийти муж и сын. Ей совсем не хотелось продолжать в их присутствии тяжёлый разговор.

- Что же он наделал… - не обратив на это внимания, Ирина Германовна уронила лицо в ладони, - Что же он наделал…

- Успокойся, мама… - чувствуя, что истерика затягивается не ко времени перед самым приходом Игоря, Элина попыталась уговорить мать, - Нужно жить дальше.

- Я не знаю, как жить… Он всё пустил под откос, всё разрушил… Он убил меня… понимаешь?.. Убил…

- Мам… ну, хватит… Жизнь на этом не закончилась, - выйдя в кухню, молодая женщина достала из холодильника красную в белый горошек кастрюлю.

- На следующей неделе юбилей у Корецких… - Ирина Германовна проследовала за дочерью, - Мы приглашены оба… Вчера звонил сам Василий, он просил прийти меня, несмотря ни на что… Но я уверена, что Серёжа тоже придёт.

- Может, тебе не ходить? – Элина с тревогой посмотрела на мать, скорбно присевшую у стола.

- Не ходить?.. – женщина вдруг гордо распрямилась, - Показать ему свою слабость?.. Показать ей свою слабость?! Чтобы потом меня все жалели?!

- Не знаю… - Элина с сомнением покачала головой, - Тебе будет тяжело…

- Тяжело… - кивнула в ответ Ирина, - Но не пойти ещё тяжелее. Он будет думать, что я испугалась этой встречи.

- Пусть думает. Ты уверена, что выдержишь?.. Он же придёт не один.

- Я должна… Я обязана выдержать… но… - слёзы вновь покатились по щекам, - Я не знаю… я не знаю, к а к…

***