Единственный способ бросить курить навсегда

Но Генри и его последователи избежали еще одной болезни, от которой страдают многие спортсмены, которая намного хуже «неприличной» болезни и подергивания, вместе взятых. Это спортивные организации. Ими руководят преданные идее люди, которым играть теперь либо мешает возраст, либо они никогда не показывали серьезных результатов. Официальная организация гольфистов в Британии называется Royal & Ancient[96]. Им неожиданно пришло в голову, что страдающие подергиванием стали получать удовольствие от воскресных игр. Они подумали: «Мы не можем этого допустить! Что будет дальше?» И как все спортивное руководство, они знали, что их главная обязанность — не допустить, чтобы спорт приносил людям удовольствие. Поэтому, по мудрости своей, они запретили крокетную клюшку. Спортсмены всего мира просто не понимают, как им повезло, что есть кому защитить их интересы.

Это происходило в те годы, когда я был молодым служащим и добирался на работу в метро в таких условиях, которые навлекли бы на Лондонский метрополитен гнев Комитета по защите животных, будь я курицей. Одним из средств пережить дорогу были замечательные статьи Генри. Его реакция на запрет была типичной. Он написал: «Мои клюшки теперь навечно заперты в чулане». Я сочувствовал ему, он был не только великолепным игроком-любителем, но и великим поклонником гольфа. В то же время я восхищался его поступком — такой жертвой ради принципов.

На следующий день мой идеал рухнул. Для меня Генри воплощал все самое лучшее в британцах. Он не только прекрасно знал и понимал гольф, у него был талант открывать вам глаза на то, что вы обязательно пропустили бы. Он мог указать на человеческие недостатки, не унижая гольфиста, о котором шла речь. У него была способность соединять одновременно силу и скромность.

Что же разрушило мою веру в него? Он написал: «Не могу описать, как радостно наконец-то бросить гольф!» Не забывайте, я тогда только увлекся игрой в гольф, был фанатом и думал, что это лучший вид спорта. Я подумал: «Генри, вы лжете. Как можно так думать об игре, которой посвятили жизнь, спустя всего один день?» Я счел его статью вариантом слов лисы из басни про зеленый виноград.

Пока я не бросил курить через почти тридцать лет, я не понимал, что это не было выражением досады. Генри просто сказал правду. Гольф — великолепная игра. Она же и самая сложная в мире. В самом начале вы делаете бесконечные, бесполезные, иногда даже унизительные удары. Вас это не беспокоит, вы и не ожидали больших достижений, вы на свежем воздухе и вымещаете все накопившееся раздражение на маленьком белом мячике, точнее, на земле вокруг него. Иногда вам удаются броски, которым позавидовал бы даже профессионал. От этого вы получаете огромное удовольствие, которое побуждает практиковаться дальше.

Вскоре вы достигаете определенного мастерства и уже можете не краснеть за свои удары. Но теперь вы ждете от себя хороших ударов. Вы перестаете им радоваться, считая их нормой, зато плохие удары вас бесят. Вы даже не заметили, как изменились сами представления об игре. Когда вы начинали, все было хорошо — плохие удары не расстраивали, а хорошие радовали. Вам было нечего терять, а приобретали вы все. Но когда приходит опыт, все меняется, вас не радуют хорошие удары, а плохие нагоняют тоску.

Не могу представить лучшего заработка, чем разъезжать по живописным и экзотическим местам, просто играя в гольф. Но игроки выступают с таким мрачным видом, будто им жмут ботинки. Кто самый мрачный? Лидер соревнований. Почему? Потому что он знает, что беда может нагрянуть в любой момент. Чем напряженнее он, тем ближе эта беда. Ему бы радоваться приятному раунду в гольф на пике карьеры. Но судя по его лицу, он идет по канату через Ниагарский водопад. Он сможет порадоваться, только когда закончит раунд. Это при условии, конечно, что он не завалит удар.

Слишком много гольфистов-любителей тоже попало в эту ловушку, только меньших размеров. Посмотрите на них. Послушайте, как они ругаются. Им не удалось бросить мяч на несколько метров, зато они ухитряются так метнуть клюшку, что им позавидовал бы олимпийский чемпион по метанию копья. Им, наверное, не приносит удовольствия ни один из десяти раундов. Но они не хотят нарушать воскресный ритуал. Они цепляются за воспоминания, как это было. Они понукают мертвую лошадь не потому, что гольф стал менее интересным, а потому что неправильно к нему относятся. Дело в том, что Генри тоже, прав он был или нет, погонял мертвую лошадь. Royal & Ancient, сам того не желая, оказал ему огромную услугу. Клуб заставил его отказаться от мучительного ритуала, но только после того, как он это принял, «радость человека, бросившего гольф», снизошла на него.