Эдипов комплекс. Мама, я люблю тебя

Однако попытки Ричарда сдержать свою ненависть и агрессивность и отрицать свои обиды не были успешны. Вытесненный гнев по поводу фрустраций в прошлом и настоящем отчетливо проявился в ситуации переноса, например в его реакции на фрустрацию, вызванную перерывом в анализе. Мы знаем, что после моей поездки в Лондон в его психике я стала поврежденным объектом. Однако я была повреждена не только потому, что была подвержена опасности бомб, но и потому, что, фрустрировав его, возбудила в нем ненависть. Впоследствии он бессознательно переживал, что атаковал меня. В повторении ранних ситуаций фрустрации он стал — в своих фантазийных атаках на меня — идентифицироваться с бомбардирующим опасным Гитлером-отцом, и он боялся возмездия. Поэтому я превратилась во враждебную мстительную фигуру.

Раннее расщепление фигуры матери на хорошую и плохую «мать-грудь» как способ справиться с амбивалентностью было весьма заметно у Ричарда. Затем это перешло в разделение между «матерью-грудью», которая была хорошей, и «матерью-гениталиями», которая была плохой. На этой стадии анализа его настоящая мать была «матерью-хорошей-грудью», в то время как я стала «матерью-плохими-гениталиями» и потому вызвала у него агрессию и страхи, связанные с этой фигурой. Я стала матерью, которая была повреждена отцом в сексуальном акте или соединена с «плохим» Гитлером-отцом.

То, что интерес Ричарда к гениталиям стал активным в это время, показал, например, его разговор с матерью о сексуальном акте, хотя в то время он большей частью выразил ужас. Но именно этот ужас заставил его отвернуться от меня как от «гениталий» матери и привел к настоящей матери как к хорошему объекту. Он достиг этого путем регрессии на оральную стадию. Пока я была в Лондоне, Ричард был, как никогда, неразлучен со своей матерью. Как он мне это выразил, он был «мамочкиным цыпленком», а «цыплята бегают за своими мамочками». Это бегство к матери-груди как защите от тревоги по поводу матери-гениталий не было успешным, поскольку Ричард добавил: «Но тогда цыплята должны обходиться без них, потому что курицы больше не смотрят за ними, не заботятся о них».

Фрустрация, пережитая в ситуации переноса из-за перерыва в анализе, возродила ранние фрустрации и обиды, в основном самую раннюю депривацию, испытанную в отношении к материнской груди. Поэтому вера в хорошую мать не могла быть сохранена.

Сразу же после столкновения между «Вампиром» (он сам) и «Родни» (мать), которое я описала в предыдущем параграфе, Ричард поставил рядом друг с другом военные корабли «Родни» и «Нельсон» (мать и отец), а затем в ряд несколько кораблей, репрезентировавших его брата, его самого и его собаку. Все они были поставлены, как он сказал, по возрасту. Здесь игра во флот выражала его желание восстановить гармонию и мир в семье разрешением родителям быть вместе и признанием авторитета отца и брата. Это подразумевало необходимость сдерживать ревность и ненависть, поскольку он считал, что только тогда он сможет избежать борьбы с отцом за обладание матерью. Таким способом он отражал свой кастрационный страх, более того, сохранял хорошего отца и хорошего брата. Прежде всего он также сохранял мать от повреждений в борьбе между отцом и им самим.

Таким образом, у Ричарда превалировала не только потребность защитить себя от страха быть атакованным соперниками, отцом и братом, но и обеспокоенность за хорошие объекты. Переживания любви и сильное побуждение возместить вред, причиненный в фантазии, — вред, который повторится, если он не откажется от своей ненависти и ревности, — проявились с большей силой.

Однако мира и гармонии в семье можно достичь, ревность и ненависть можно сдержать, а любимые объекты можно сохранить, только если Ричард вытеснит свои эдиповы желания. Вытеснение эдиповых желаний включает частичную регрессию к младенчеству, но эта регрессия связана с идеализацией отношений матери и ребенка, поскольку он хотел превратить себя в младенца, свободного от агрессии, в особенности от орально-садистических импульсов. Идеализация ребенка предполагает сопутствующую идеализацию матери, прежде всего ее груди: идеальная грудь никогда не фрустрирует, мать и ребенок пребывают в отношениях абсолютной любви друг к другу. Плохая грудь, плохая мать содержались в его психике очень далеко от идеальной матери.