Эдипов комплекс. Мама, я люблю тебя

Рисунок 2 иллюстрирует некоторые методы борьбы Ричарда с амбивалентностью, тревогой и виной. Он показал мне красную секцию, «которая проходит сквозь всю мамину империю», но, быстро поправив себя, сказал: «Это не мамина империя, это просто империя, где у всех нас есть страны». Я проинтерпретировала, что он боялся признавать, что считал ее материнской империей, потому что в таком случае красная секция пронизывала бы внутреннюю часть матери. Поэтому Ричард, взглянув на рисунок еще раз, предположил, что эта красная секция выглядела как «гениталии», и указал, что она разделила империю на две части: на Западе были страны, принадлежащие всем, в то время как часть на Востоке не содержала ничего, принадлежащего матери — только ему, отцу и брату.

Левая сторона рисунка репрезентировала хорошую мать в тесной связи с Ричардом, потому что на этой стороне рисунка было совсем немного от отца и относительно немного от брата. Напротив, на правой стороне («опасный Восток», с которым я ранее столкнулась в его анализе) появились воюющие мужчины или, скорее всего, их плохие гениталии. Мать исчезла из этой части рисунка, потому что, как он считал, ею завладели плохие мужчины. Этот рисунок выражал разделение на подверженную опасности плохую мать («мать-гениталии») и любящую, находящуюся в безопасности мать («мать-грудь»).

На первом рисунке, который я использовала для иллюстрации определенных ситуаций тревоги, уже можно увидеть некоторое подобие механизмов защиты, более ясно показанных на рис. 2. Хотя на рис. 1 голубая мать распространена по всему изображению и расщепление на «мать-гениталии» и «мать-грудь» не проявляется так ясно, как на рис. 2, попытка разделения такого рода может быть видна, если мы изолируем секцию по правому краю.

Понятно, что на рис. 2 на разделение повлияла особо острая и удлиненная секция, которую Ричард интерпретировал как гениталии. Таким способом он выразил веру в то, что мужские гениталии пронизывающие и опасные. Эта секция выглядит как длинный острый зуб или кинжал и, на мой взгляд, выражает оба этих значения: первый символизирует опасность для любимого объекта от орально-садистических импульсов, последний — опасность, относящуюся, как он считал, к генитальной функции как таковой из-за ее проникающей природы.

Эти страхи снова и снова способствовали его бегству к «матери-груди». Он мог достичь относительной стабильности в основном только на прегенитальном уровне. Дальнейшее движение либидо было затруднено, потому что тревога и вина были слишком велики, и Эго было не в состоянии развить адекватные защиты. Поэтому генитальная организация не могла быть стабилизирована достаточным образом, что подразумевает сильную тенденцию к регрессии. Взаимодействие феноменов фиксации и регрессии можно увидеть на каждом этапе его развития.

Уменьшение вытеснения эдиповых желаний

Анализ различных ситуаций тревоги, описанных мною, полностью выдвинул на первый план эдиповы желания и тревоги Ричарда. Но его Эго могло поддержать эти желания только с помощью усиленного использования определенных защит (которые я рассмотрю в этом параграфе). Эти защиты, однако, могут стать эффективными только благодаря уменьшению некоторой тревоги путем анализа, что также подразумевает ослабление фиксаций.

Когда вытеснение генитальных желаний Ричарда было в некоторой степени усилено, страх кастрации проявился в ходе анализа отчетливее и получил различное[153] выражение с соответствующей модификацией в методах защиты. В ходе третьего сеанса анализа, после моего возвращения, Ричард вышел в сад и заговорил о своем желании залезть на горы, особенно Сноудон, о чем упоминал ранее в ходе анализа. Говоря об этом, он заметил на небе облака и предположил, что надвигается опасная буря. В такие дни, сказал он, он сочувствовал горам, потому что им приходилось туго, когда над ними бушевала буря. Это выражало его страх плохого отца, репрезентированного в раннем материале бомбами и грозами. Желание залезть на Сноудон, символизирующее желание сексуального акта с матерью, мгновенно вызвало страх кастрации плохим отцом, а надвигавшаяся буря, таким образом, означала опасность для матери и для него самого.

На этом же сеансе Ричард сказал, что собирается нарисовать пять рисунков. Он упомянул, что видел лебедя с четырьмя «очаровательными» маленькими лебедями. Играя с флотом, Ричард распределил корабли: один мне, один себе; я должна была отправиться в приятную прогулку на своем корабле, а он — на своем. Вначале он отодвинул свой корабль, но вскоре передвинул и поставил довольно близко к моему. Это соприкосновение кораблей в более раннем материале, а именно по отношению к его родителям, постоянно символизировало сексуальный акт. Следовательно, в этой игре Ричард выражал свои генитальные желания, а также надежду на потенцию. Он сказал, что пять рисунков, которые он собирался отдать мне, представляли его самого (лебедь), дающего мне — или, скорее, его матери — четырех детей (маленькие лебеди).