Эдмонд Гамильтон. Повелители Утра

Её голос стал пронзительным. Она выгнула спину, пытаясь отстраниться от него. Мартин увидел, что она плачет. Он отпустил её и отступил назад, все его эмоции были в смятении, подавляемые чувством стыда. На ресницах Арилл блестели слёзы, но лишь немногие из них упали. Он видел, что она дрожит.

— Мы никогда не сможем понять друг друга, Педро. Ты говоришь, что любишь меня, но твоя манера любить не похожа на мою. Это пугает меня. И уверена, что я показалась бы тебе такой же странной. Я благодарна тебе за то, что ты сделал, и я сделаю всё, что смогу, в ответ, но только не это. Наши умы так же далеки друг от друга, как и два наших мира. Так будет всегда. И… я люблю Роула.

— Так и иди к нему, — сказал Мартин. — Иди к нему и будь он проклят.

Он выскочил из комнаты и побрёл по улице, одинокий и несчастный, понимая, что Арилл права, и в то же время не соглашаясь с этим, вспоминая, как её губы почти ответили на его поцелуй. Если бы только у него было время, возможно, он смог бы заставить её забыть Роула. Если бы у него было время, терпение, чтобы быть мягким, и такт, чтобы не ссориться…

Он разыскал Мехербала, серьёзного и озабоченного человека, у которого было столько проблем, что он почти забыл о существовании Педро Янеза. Мартин спросил его, не тратя времени на вежливое предисловие:

— Если бы не я, испанцы взяли бы вас в плен. Разве это не так?

— Конечно.

— Я хочу кое-что попросить взамен.

— Всё, что в моих силах, — ответил Мехербал, вежливый, но начинающий сомневаться.

— Это вполне в твоих силах, — сказал Мартин. — Я хочу, чтобы ты взял меня с собой на Венеру.

Мехербал пристально посмотрел на него. Он долго смотрел и молчал. Затем сказал:

— Это невозможно.

— Почему? Вы боитесь, что я отравлю ваш мир? Я думаю, мои действия убедили вас в том, что я не совсем лишён цивилизованной этики.

Мехербал покачал головой.

— Сомнительно, что ты вообще смог бы жить на Венере.

— Но здесь, на Земле, вам живётся вполне комфортно. Это должно работать в обоих направлениях.

— Ты не понимаешь, — устало сказал Мехербал. — Мы прилетаем сюда всего на несколько коротких лет, а затем возвращаемся, и наши места занимают другие. Мы делаем это на протяжении поколений, следя за тем, чтобы ни один человек не оставался здесь дольше установленного срока — предела безопасности. Знаешь, есть различия. Гравитация, атмосфера и атмосферное давление, климат, химический состав пищевых продуктов.

— Я всё же рискну. Они не могут быть слишком разными, иначе вы вообще не смогли бы здесь выжить.

— Есть ещё и психологический аспект, — сказал Мехербал. — Мы всегда знаем, что возвращаемся домой.

У Мартина по спине пробежал холодок, но он твёрдо сказал:

— Я всё же рискну. Предположительно, Венера — вполне приемлемый мир, с океанами, континентами и городами. К нему можно привыкнуть.

Мехербал кивнул.

— Но для землянина там слишком жарко. И я думаю, что ты был бы разочарован, если бы никогда больше не увидел Солнца или звёзд. В этом главное различие между твоим миром и моим. Ваше небо чистое, но наше всегда затянуто облаками. Нет. Тебе лучше остаться здесь, в своём собственном доме.

— Вот и прекрасно, — с горечью сказал Мартин. — Я рискую своей головой, чтобы спасти вас с Арилл от испанцев, и вот какую благодарность я получаю. Оставайся здесь. Оставайся здесь и позволь испанцам убить себя, пока ты и все твои люди благополучно подниметесь в небо. Если это и есть та справедливость, которой вы учите нас, землян, неудивительно, что мы немного дикари!

Мехербал нахмурился.

— Это один из аспектов проблемы, который я упустил из виду. Есть ли какое-нибудь место, куда ты мог бы отправиться, где был бы в безопасности? Мы могли бы поручить майя охранять тебя…

— Майя не могут защитить сами себя. И здесь нет такого места. Тебе придётся взять меня с собой, Мехербал, если ты не хочешь нарушить все свои принципы и погубить меня так же наверняка, как если бы ты сделал это собственноручно.

Мехербал долго молчал. Затем он промолвил:

— Хорошо, Янез. Ты можешь отправиться с нами.

— Тебе это не нравится, не так ли? — медленно произнёс Мартин. — Ну, возможно, мне тоже. Но я думаю, что Венера не может быть для меня более чужой, чем этот мир, в котором я живу, и где мне вообще нет места.

Но когда он нашёл Арилл и рассказал ей, она тихонько вскрикнула от ужаса.

— Нет! Ты не должен возвращаться с нами в наш мир! Там нас будет ждать только боль.

— Ты бы предпочла, чтобы я остался здесь и был убит людьми Чавеса, когда они придут? — спросил он.

— Нет, — призналась она. — Но они могут и не прийти…

— Если они придут, — сказал Мартин, — я отправлюсь с тобой. Это решено.

Но позже его охватили сомнения. Возможно, то, что сказала Арилл, было правдой — что их разумы находились в разных мирах и никогда не могли по-настоящему понять друг друга.

Он отбросил эту мысль. Они были мужчиной и женщиной, а любовь — это нечто большее, чем привычка или обычай, а иногда даже большее, чем истина и поиск путей её преодоления. Он мог это сделать. Он сможет сделать так, чтобы она относилась к нему так же, как он к ней.