Эдуард Стрельцов. Воля к жизни

Юрий Анатольевич ПРОКОФЬЕВ – родился в 1939 г. в семье инженера-строителя на острове в Аральском море, куда его отец был направлен в командировку. Летом 1941 г. переехал в Москву, в 1941–1946 гг. жил в эвакуации в Уфе, Тавде, Ташкенте. С 1946 г. проживает в Москве. В 1958–1962 гг. учился в Московском автомеханическом институте, совмещая учебу с активной общественной работой. После окончания института находился на комсомольской работе. Работал инструктором, вторым секретарем, первым секретарем Первомайского районного комитета ВЛКСМ г. Москвы, заместителем заведующего и заведующим отделом комсомольских организаций Московского городского комитета ВЛКСМ. С 1968 г. на партийной работе: инструктор, заместитель заведующего отделом организационно-партийной работы Московского городского комитета КПСС. В 1972 г. окончил Заочную высшую партийную школу при ЦК КПСС. В 1977 г. избирается секретарем, в 1978 г. – вторым секретарем Куйбышевского районного комитета КПСС (г. Москва). В 1985 г. – заведующий организационным отделом Московского городского комитета КПСС. В 1986–1988 гг. секретарь Исполнительного комитета Московского городского Совета народных депутатов. В 1988–1989 гг. секретарь, второй секретарь Московского городского комитета КПСС. С декабря 1989 до ноября 1991 г. – первый секретарь Московского городского комитета КПСС. С 1990 до ноября 1991 г. – член ЦК КПСС, с 14 июля 1990 г. до ноября 1991 г. – член Политбюро ЦК КПСС. После 1991 г. создал ряд предприятий, работающих в сфере высоких технологий. Их разработки использовались Министерством обороны, Министерством внутренних дел, Министерством иностранных дел и другими государственными органами.

– Юрий Анатольевич, вы помните историю с Эдуардом Стрельцовым? Можно ли сегодня утверждать, что его целенаправленно преследовали, травили в прессе?

– Стрельцова очень любили, уважали, многое прощали ему, в том числе и хамское отношение к людям. Он был кумиром молодежи. Потом вдруг неожиданно такой случай: где-то в Тарасовке на даче гулянку устроили. Его обвинили в изнасиловании, причем в жестоком изнасиловании. И сразу же появились статьи, фельетоны. Я понимаю это так же, как и появившийся за несколько лет до того фельетон «Плесень». Там тоже речь шла о том, что молодые люди позволили себе неподобающее поведение. Насколько серьезное преступление совершил Стрельцов, я сам не знаю. Но речь шла уже не просто о Стрельцове в этих фельетонах, но о распущенности наших спортсменов, особенно футболистов. О том, что платят им большие деньги, у них почет, слава, льготы всякие, а у них от этого голова кружится, они забывают, как надо себя вести. Достаточно долго эта история продолжалась, потому что не ограничилась одним или двумя фельетонами. Были не только фельетоны, но очень резкие статьи. Во всех молодежных газетах – в «Комсомольской правде», в «Московском комсомольце», даже в «Правде» было. Создали состояние нетерпимости, и не столько ко всем этим молодым людям, сколько к Стрельцову. Его, по сути, смешали тогда с грязью.

– Это было незаслуженно, неправильно?