Эдуард Стрельцов. Воля к жизни

Когда пытаешься свести воедино разрозненные материалы о Стрельцове, отмечаешь, что человек он, пожалуй, был несчастный. Не потому что побывал в тюрьме. Что-то все время глодало его, не давало покоя. Какой-то внутренний овод жалил его душу и не позволял быть счастливым. Он никому толком не говорил, почему расстался с первой женой, почему так некрасиво поступил с ней. Пожалуй, только торпедовский врач С.Ф. Егоров более или менее четко сформулировал причину разрыва. На вопрос доктора, почему он выгнал жену, Стрельцов ответил, что «она невкусно готовит и лазит по чемоданам». Видимо, поняв со временем, что повод был пустячный, он всю жизнь жалел о том разрыве и продолжал любить «свою Алку». Уже к концу 60-х, когда подрастал сын во втором браке, когда семейная жизнь вроде бы наконец наладилась, он стал искать встреч с Аллой. А это значит, что все время ему не хватало чего-то, все время он пытался поймать за хвост птицу счастья, но эта птица неизменно ускользала из его рук. Они стали встречаться с Аллой, он звал ее посидеть в кафе, и она, сознавая, что не следует этого делать, приходила. Ей было важно почувствовать, что она до сих пор ему нравится, потому что и он ей нравился по-прежнему. Он говорил, что прокормит Аллу своими ногами, бормотал что-то еще. Но ей было неинтересно, что он там бормочет, важно другое: она понимала, что он все еще любит ее. Однажды Алла даже позвонила Софье Фроловне и, чтобы подразнить свою давнишнюю обидчицу, сказала: «Может, вам это не очень нравится, а вот Эдик-то мне делает предложение». Но порядком потрепанная жизнью Софья Фроловна только вздохнула: «Теперь уж все равно». Вмешалась мама Аллы, стала ругать дочь, какая-де разница, чей ребенок без отца. Но Алла сама не могла понять, что ей нужно. Так они и остались – каждый при своем…

А с 1969 г. начался спад. В своей книге Эдуард Анатольевич признает, что нередко с языка у него срывались слова, о которых приходилось жалеть. Что ж, бывает. Еще зимой произошел какой-то неприятный разговор между Стрельцовым и Ивановым, бывшим в то время старшим тренером «Торпедо». На вечеринке по случаю окончания сезона и Нового года Иванов пригрозил, что в наступившем году будет нещадно гонять своих подопечных. Стрельцова эти слова почему-то задели. Возможно, потому что он был старшим в команде, а может быть, потому что и сам понимал: физическую форму он вряд ли вернет, так стоит ли сосредотачиваться в 32 года на физической подготовке, не напрасный ли это труд. Иванов же не раз упрекал бывшего партнера, что тот погрузнел и вообще выглядит неважно. Но Стрельцов ничего не хотел менять и был уверен, что его сильные стороны в другом – у него был опыт, была техника, был свой стиль. Поэтому, когда Иванов пригрозил в новом сезоне гонять всех и вся, Стрельцов вспылил и в ответ заявил, что без игроков тренер вообще ничего собой не представляет. Вот игроки возьмут, да и встанут в игре, а спрос будет с тренера, и что тогда?..

Но дело было не только в том, что отношения с Ивановым стали совсем другими, нежели в годы совместных атак. То, из-за чего Якушин отчислил Стрельцова из команды, стало раздражать и В.К. Иванова. Если раньше так называемые «нарушения режима» не особенно сказывались на игре Стрельцова, то с годами все стало иначе. Понятно, что почти пять лет, проведенные в лагерях, не могли не сказаться на здоровье. И просто так прийти и заиграть с перепоя уже не получалось. М.И. Якушин считал, что само по себе умение играть не пропадает, но качество игры зависит от физического состояния игрока. А это значит, что поддерживать форму нужно постоянно, «серьезно тренируясь и строго соблюдая режим».

А.П. Нилин, проводивший в те годы много времени с футболистами, отмечает, что к 1969 г. нарушать режим Стрельцов стал откровенно, даже на сборы к положенному сроку он порой не являлся. Тогда помощники В.К. Иванова отправлялись за ним домой и привозили в любом состоянии на базу «Торпедо» в Мячково. Там его выхаживали и выталкивали на поле. Никто уже не удивлялся такому положению вещей. Вот только играть после всех этих «нарушений режима» становилось все тяжелее. Да и сам Стрельцов отяжелел, плоскостопие заявляло о себе все настойчивее, нарушенный обмен веществ, геморрой и прочие благоприобретения сковывали активность. Нападающий становился все менее пригоден к нападениям. В сезоне 1969 г. он участвовал в одиннадцати играх из тридцати шести и не забил ни одного гола. Биографы связывают окончание его карьеры с тяжелой травмой – разрыв ахиллесова сухожилия в таком возрасте едва ли можно вылечить бесследно, да и лечение занимает не один день – после травмы Стрельцов вышел на поле только 18 апреля 1970 г. После такой травмы многие в футбол уже не возвращаются.