Эдуард Стрельцов. Воля к жизни

Зато когда он женился на Раисе, пришла очередь Ивановых выражать свои взгляды. Дело в том, что Раиса Михайловна работала в ЦУМе, а в советское время отношение к торговым работникам было не самым уважительным. «Торгаши», как их тогда называли, воспринимались почти как мафиозная организация. Собирательный образ торгового работника тех лет – дама плотного телосложения, обильно накрашенная и увешанная золотыми украшениями, невозмутимая и наглая, некультурная и горластая, способная довести до обморока любого покупателя. Само собой разумеется, что не все служители прилавка выглядели и вели себя именно так. Но кто же будет вникать? Потому на стрельцовскую избранницу Ивановы смотрели с плохо скрываемым предубеждением. А Раиса Михайловна сразу это почувствовала. К тому же уловила, что между мужем и Валентином Ивановым той прежней дружбы давно нет.

Когда же они оба стали тренерами, Стрельцов, недолюбливавший Лидию Гавриловну Калинину-Иванову, счел, что она испугалась его назначения. Ведь в случае неудачи Иванова старшим тренером могли назначить Стрельцова. Кто знает, быть может, ее опасения – если они были – передались и мужу. Во всяком случае, с некоторых пор Иванов, как расценивала это уже Раиса Михайловна, стремился избавиться от Стрельцова. Как-то Стрельцову было дано поручение зарезервировать в Сочи номера для «Торпедо». И непременно на первом этаже. Но на первом этаже не нашлось необходимого количества комнат. Когда же прибыла и расселилась команда, Иванов поручил своему помощнику бегать по этажам, следить за каждым игроком и докладывать, кто и во сколько возвращается в номер. Именно это поручение Стрельцов счел для себя унизительным. Когда он соглашался на тренерскую работу, не подразумевал, что сведется она к слежке за молодыми игроками. Во всяком случае, он считал, что пользу мог принести на поле, а не в коридорах гостиниц.

На этом их соработничество закончилось. Раиса Михайловна считала, что Иванов только этого и ждал. Больше они не встречались и даже по праздникам не звонили друг другу. Иванов остался в команде, а Стрельцов стал тренером футбольной школы «Торпедо». Сложно сказать, нравилась ли ему эта работа. Судя по отдельным высказываниям – не очень. Не все рождаются великими футболистами, но и не у каждого получается стать хорошим педагогом. Есть люди, с удовольствием имеющие дело с детьми. Стрельцов явно был не из их числа. Когда у него была возможность играть, он просто играл, мысли его были направлены на игру. Теперь же он хандрил и, не чувствуя удовлетворения от работы, растравливал себя воспоминаниями и поисками своего места в футбольном мире. Глядя на детей, он порой раздражался, хоть и не подавал вида. Ему приходилось думать, как заинтересовать их, что бы такое рассказать, чтобы они слушали его со вниманием. И ломая голову над педагогическими приемами, начинал злиться: да почему он вообще что-то им должен? Разве недостаточно самого футбола? Если хочешь играть, хочешь чему-то научиться, то сам должен находить интерес в общении с человеком, в чьей воле и власти преподать урок.

С мальчишками, приходившими учиться, он вроде бы нашел общий язык – знал, чему их научить, что показать. К тем, кто вошел в юношескую команду, он уже относился как к коллегам, то есть как к равным. «Все они для него Сереги, Мишки, со всеми он по-свойски», – рассказывала Раиса Михайловна. В свою очередь он для них стал Анатоличем. А когда начинался прием, набирал в школу всех подряд – просто не мог отказать, не мог «лишить человека футбола». А потом сам сетовал: никто из учеников его не боялся, а бояться-то надо для пользы дела. Бояться не из страха наказания, а из уважения к футболу, к тем требованиям, что предъявляет футбол. Так по крайней мере рассуждал Стрельцов в те годы.

Вспоминают, пожалуй, единственный случай, когда он проявил строгость или даже жесткость. В школе занимались и дети известных футболистов – сын Стрельцова Игорь, сын Иванова Валя, сын Воронина Миша. С Мишей-то и вышла история. Как-то в спортивном лагере Миша сказался больным и пропустил тренировку. А сам пригласил девчонок, прихватил вина и отправился на пикник. Стоило Стрельцову узнать об этой прогулке, как Миша уже ехал в Москву с наказом не портить остальных ребят.

А ведь и сам, бывало, в молодые годы… Да и в качестве тренера иногда отменял занятия по причине все того же «нарушения режима». Судя по отдельным воспоминаниям, в ту пору Стрельцов уже был капитально зависим от алкоголя. Например, Алла Деменко вспоминала: «Я Эдика и видела иногда, но видела в таком виде, что, думаю, он не захотел бы, чтобы я его видела таким. И я проходила мимо…» А по рассказам А.П. Нилина выходит, что Стрельцов без водки просто не мог существовать.