Едва слышный гул. Введение в философию звука

Однако именно разъяснение туманности – вот что по-прежнему лежит в основе большинства разговоров о музыке. И этот жест также является подвидом техничности, чье главенство упреждает разделение искусства и науки. Восприятие техники в качестве инструмента автоматически распространяется и на понимание художественных образов исключительно в качестве приемов. Зачастую, работая в сфере искусства и самим этим фактом бессознательно признавая присутствие чего-то нетехнического, звукорежиссеры продолжают входить в эту сферу с измерительными приборами и надеяться на возможность ее исчислимости. Переход из сферы науки в область искусства не подвергает сомнению саму оптику взгляда: техника сохраняет свою незыблемую значимость, она диктует отношение к звуку как к чему-то сподручному – к чему-то, чем можно распоряжаться.

Теодор Адорно указывает на то, как политические события отражаются на последующих принципах сочинения музыки, Жак Аттали, наоборот, находит в партитурах скрытые предпосылки для экономических преобразований. Но, кажется, что-то важное теряется уже в самих представлениях о транслируемых музыкой идеях и образах. Сколько бы социологи ни разделяли слушателей на типы и ни вскрывали идеологическую сущность тех или иных композиций, у музыки зачастую нет конкретного адресата. Даже когда корабль Одиссея скроется из виду, сирены продолжат петь. От абстрактности содержания непросто отвернуться. За стремлением наделить музыку понятным значением скрывается тревога перед несбыточностью желания обнаружить привычные законы выстраивания смыслов. Это беспокойство и определяет многочисленные интерпретации и комментарии, оно является тайным источником для разговора об идеях и образах, выраженных через звук. Эта тревога угнетает, но именно она дает возможность приблизиться к иным способам вслушивания.

ГЛАВА II Язык до коммуникации

Проблему звука как феномена, существующего на границе смысла и бессмыслицы, не удастся сформулировать, не коснувшись вопроса о языке. Но едва ли не каждый разговор о сущности слова вовлекает в свое течение множество конфликтующих, подчас взаимоисключающих позиций: лингвистический взгляд сталкивается здесь с теологическим, психоаналитическим, искусствоведческим. То, как говорится, постоянно испытывает на прочность то, о чем говорится.

Вроде бы решением затруднения может стать предложенное семиотикой замыкание знаков на самих себя. Структурная автономия языка как будто бы позволяет добиться необходимого для человеческого общения баланса между порядком и хаосом. Однако достигается это ценой умолчания о доконвенциональных языковых основах. Но так или иначе, языку как системе знаков и способу передачи информации продолжают противостоять сферы, предшествующие коммуникации и уходящие в область до знака, до слова и даже до мышления или, во всяком случае, туда, где понятия мысль, образ, знак, сон трудноразделимы, а четкий, доступный смысл ускользает или же, наоборот, обнаруживает свой переизбыток. Любая попытка выделить среди этого многообразия базовую оппозицию покажется спорной, и тем не менее я хотел бы условно определить языковые уровни, маркирующие разделение семиотического и онтологического, как коммуникативный и докоммуникативный. Именно эта оппозиция во многом определяет и восприятие звуков.

§ 5 СТРУКТУРАЛИЗМ VS ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ

Выделяя из многообразных языковедческих теорий и философских текстов о языке лишь две концепции, принадлежащие Фердинанду де Соссюру и Мартину Хайдеггеру, стоит заметить, что привязка именно к этим личностям довольно относительна, тем более что в случае Соссюра здесь подразумевается скорее не его концепция, а особенности ее рецепции. В то же время именно эти два имени позволяют мгновенно обозначить рассматриваемую оппозицию. С одной стороны, перед нами представление о языке как о конвенциональной знаковой системе для обмена информацией, а с другой – язык как условие мышления, предшествующее всякой коммуникации. Неологизмы, появляющиеся для обозначения незнакомых явлений, противостоят здесь прасловам, отражающим загадочную способность вещей значить.

Лингвистический подход сегодня едва ли требует подробного комментария. Двумя самыми известными тезисами Соссюра остаются следующие: «Язык есть система знаков, выражающих идеи»[29] и «Связь, соединяющая означающее с означаемым, произвольна»[30]. Эти высказывания послужили основой для конвенционалистских интерпретаций его теории. Язык – лишь одна из знаковых систем, пусть даже и наисложнейшая. Подобные мысли стали общепринятыми и уже не требуют обязательной ссылки на швейцарского лингвиста, они усваиваются детьми с дошкольного возраста в виде простой на первый взгляд формулы: существуют вещи и существуют слова, их обозначающие. Это разделение фундаментально.