Эдвард Мунк. Биография художника

29 августа Мунк отправился из Хемница в Веймар. Его ждала работа над портретом Ницше, но прежде следовало хотя бы немного отдохнуть – после яростного всплеска вдохновения нервы художника были на пределе. Об участии в светской жизни Веймара не могло быть и речи. Герберт и Ханни Эше проводили Мунка до Веймара и позаботились, чтобы он там хорошо устроился. Перед расставанием Мунк пригласил их на прощальный ужин с устрицами и шампанским в ресторан «Фюрстенкеллер». Несмотря на странное поведение художника и споры из-за портретов, он произвел на супругов Эше благоприятное впечатление. О взаимном расположении говорит тот факт, что между Эше и Мунком завязалась регулярная переписка – в течение следующего года Герберт и Ханни Эше напишут ему более двадцати писем. Неподдельным беспокойством за судьбу бесприютного художника проникнуто письмо, отправленное сразу по возвращении супругов в Хемниц: «Нам представляется, что вы несчастный одинокий человек, кочующий от дома к дому, не знающий, где преклонить голову».

Теперь главным для Мунка было избежать соблазнов Веймара. Самоубийственная тяга художника к спиртному пугала Герберта Эше. Он наставлял Мунка:

Прежде всего, надо постараться побороть дьявола, тянущего вас к спиртному, и упорно трудиться… Я надеюсь, что вы сегодня же после полудня покинете город, поскольку каждый день, проведенный в Веймаре до того, как вы начнете работать над портретом Ницше, пагубен для вашего здоровья.

К счастью, в дело вмешался ван де Вельде. Он отправил Мунка в курортное местечко Эльгерсбург, расположенное в 50 километрах к юго-западу от Веймара. Таким образом, исполнилось желание Мунка подлечиться, как он писал Равенсбергу в августе, «в каком-нибудь санатории в горах, дабы вырваться из ада собственной души».

Уединение в Эльгерсбурге

Курортное местечко Эльгерсбург было известно тем, что там любил отдыхать Гёте. Здесь Мунк наконец получил возможность хотя бы несколько недель пожить спокойно.

Ко времени его приезда в Эльгерсбург стало ясно, что на норвежский престол под именем короля Хокона VII вступит датский принц Карл. Мунку это не нравилось. В письме тете Карен он выразил сожаление, что в стране не установилось республиканское правление; хотя тогда, тут же замечает он, власть перешла бы в руки буржуазной черни наподобие семейки Туллы.

В Эльгерсбурге Мунк принял твердое решение вести здоровый образ жизни. Снег в горах выпал рано, и ему захотелось покататься на лыжах. Однако в здешних местах лыжные прогулки были не в моде, и Мунк написал Равенсбергу письмо с просьбой прислать лыжи: самые обычные, за 6–7 крон, с удобным креплением. При этом он добавил, что не вставал на лыжи уже много зим и опасается упасть на левую руку. Она все еще болела.

Мунк решил, что портрет Ницше должен выглядеть эффектно. Об отображении характера философа речи идти не могло – ведь Мунк никогда не видел модели собственными глазами. В письме Тилю художник обосновывал свой взгляд на решение стоящей перед ним задачи:

Я решил… написать монументальный и величественный портрет. Я не считаю себя вправе добавлять что-либо к его образу…

Я представляю его как певца Заратустры – среди скал, в своей пещере.

Тем временем в Норвегии был возведен на престол король Хокон VII. Эше прочел об этом в газетах и в шутку написал Мунку, что вскоре, наверное, Мунка пригласят писать портрет нового короля. В отношении собственного портрета у Эше были претензии: место, куда художник выдавил на холст краску прямо из тюбика, до сих пор не просохло. Эше позволил себе усомниться в том, что это был на самом деле прием Ван Гога.

Несмотря на благие намерения Мунка заняться своим здоровьем, нельзя сказать, что он начал лечиться в прямом смысле этого слова. Художник не значился в санаторном списке и не посещал врача. «Курс лечения» он себе назначил сам. Помимо моциона на свежем воздухе, он прописал себе минеральные ванны с добавлением хвои – в Эльгерсбурге было несколько источников, воды которых оказывали «общеукрепляющее» действие. Но насколько регулярным было это лечение, судить трудно.

В Эльгерсбурге Мунк действительно оказался в полном одиночестве – в сравнение не шли даже месяцы, проведенные в Ницце зимой 1891 года: «Я живу в полной изоляции среди тюрингских лесов, лишь изредка общаясь с местными жителями…» Это шло на пользу и здоровью, и работе, и все же Мунк чувствовал себя покинутым и очень обрадовался, когда Шифлер попросил разрешения приехать на Новый год, чтобы вместе поработать над каталогом графики.

Возможно, именно одиночество стало причиной того, что он возобновил переписку с Эвой Мудоччи и даже пригласил ее в гости.