Эдвард Мунк. Биография художника

Оставалась еще и графика. Ее Мунк послал в Берген, где местное художественное объединение также организовало выставку. Решение это вызвало бурную и довольно неблагоприятную для художника дискуссию, а потом события начали разворачиваться по берлинскому сценарию 1892 года – разве что в более щадящей форме: большинством в пять против трех голосов совет объединения принял решение убрать с выставки три картины им же самим приглашенного художника. После этого председатель объединения Юхан Бёг[60] в знак протеста подал в отставку. Мунк потребовал закрыть выставку, однако картины забирать не спешил – ему хотелось продать хоть что-нибудь: «Мне срочно необходимы деньги, я готов на все, вплоть до торгов». Но ни одной картины продать не удалось. «Бергенс Афтенблад» с неподдельным злорадством констатировала, что «даже меньшинство из художественного объединения не решилось взять на себя ответственность сохранить за нашим городом хотя бы одно из этих бессмертных полотен».

Но вот наступил сентябрь, и произошли события, которые заставили отойти на задний план даже самые суровые финансовые проблемы.

Весенние цветы под снегом (1902–1905)

Драка и гость

Первая половина лета 1902 года прошла без особых происшествий. Мунк продолжал работать над «Девушками на мосту». Появлялись одна за другой новые версии картины; на одной из них, получившей название «Женщины на мосту», изображена Осе Нёррегор с непокрытой головой – статная и ослепительно красивая, взгляд устремлен прямо на зрителя; за ней, в сторонке, у перил моста, стоят несколько женщин в соломенных шляпах. Из Германии в гости к Мунку приезжал Альберт Кольман, а в остальное время он, судя по всему, развлекался, участвуя в курортной жизни городка.

Но и Тулла никуда не пропала. Она обосновалась рядом, в местечке Рёйкен, вместе с подругой, художницей Сесилией Дал, и оттуда пыталась выведать о настроениях Мунка. Многое свидетельствует о том, что она продолжала писать и его семье. Согласно более поздним дневниковым записям Мунка, в Осгорстранн поговорить с ним приезжали и Сесилия Дал, и Сигурд Бёдткер – писатель, театральный критик и старый друг Мунка. Оба имели одно и то же поручение: убедить Мунка встретиться с Туллой. По их словам, она находилась в полном отчаянии.

Во всяком случае, можно не сомневаться, что Тулла очень внимательно следила за происходящим. Так, Осе хотела навестить Мунка одна, но Харальд посоветовал ей подождать, пока он освободится: «…потому что об этом может узнать известная нам дама, понять превратно и распустить гнусные слухи».

В Осгорстранне находилась и дача художника Юханнеса фон Диттена[61] – гораздо более роскошная и дорогая, чем домик Мунка. Оно и понятно: семья фон Диттена принадлежала к высшим кругам кристианийской буржуазии, а его пейзажи со старыми добрыми норвежскими фьордами пользовались значительным успехом в основном у немецких покупателей.

Фон Диттен и Мунк не только терпеть не могли, но и откровенно презирали творчество друг друга. По слухам, фон Диттен обозвал Мунка шарлатаном. Мунк в свою очередь заявил, что картинам коллеги место не на выставках, а в витрине стекольщика. Апогея вражда достигла после эпизода на карнавале художников, где Мунк невежливо обошелся с официантом, а фон Диттен потом расписал поведение Мунка в таких выражениях, что тот посчитал это оскорблением своего достоинства. Он даже намеревался обратиться в суд с иском о возмещении морального ущерба, но до мирового суда дело так и не дошло, – вероятно, Нёррегору удалось отговорить друга от этого шага.

В Осгорстранне еще до лета 1902 года между художниками нередко происходили стычки, однако есть все основания сомневаться в реальности красочных мифов, получивших хождение позднее. Согласно самому известному из них, Мунк якобы угрожал фон Диттену револьвером – и не просто угрожал, а держал под прицелом ровно столько времени, чтобы успеть нарисовать издевательскую карикатуру на врага!

«Бан-Диттена» в городке не очень-то жаловали. Как он сам позже объяснял, все потому, что ему постоянно приходилось изгонять молодежь со своего частного пляжа и сада. В ночь на 7 августа дошло до того, что компания подвыпивших курортников сначала устроила пирушку перед воротами его сада, а потом чуть не сломала сами ворота. Мунка там не было, и никакого отношения к инциденту он не имел.

На следующий день за расследование дела взялась полиция. Во дворе ратуши стали собираться зеваки, привлеченные скандалом вокруг фон Диттена. Зачем-то – видимо, желая поразвлечься, – пришли и Мунк с Сигурдом Бёдткером. Фон Диттен их заметил, стал задевать. Мунк все больше раздражался, а Бёдткер только подливал масла в огонь. Вспомнили и скандал на карнавале художников, и то, как фон Диттен обозвал Мунка шарлатаном. В конце концов Мунк набросился на своего противника с кулаками – а вовсе не с палкой, как писали газеты, – и фон Диттену пришлось спасаться бегством.