Эдвард Сноуден. Личное дело

Если слушать Фрэнка, то первое, что каждый ищет во внутренних сетях ЦРУ, – это инопланетяне и 11 сентября, и именно поэтому, опять-таки по его словам, вы никогда не получите в результате ничего путного. Я все-таки взглянул. Google, приправленный духом ЦРУ, действительно не выдал ничего интересного по обеим темам, но стоп! Истина может лежать где-нибудь на другом сетевом диске. Кстати, насколько я могу судить, инопланетяне никогда не контактировали с Землей – или на худой конец, не контактировали с сотрудниками американской разведки (прошу занести это в протокол). Но «Аль-Каида» на самом деле поддерживает необычайно тесные связи с нашими союзниками из Саудовской Аравии – факт, который Белый дом Буша всячески старался замять, раз мы вступили в войну с двумя другими странами.

Существуют две вещи, которые плохо организованное ЦРУ не понимало в свое время и ни один крупный американский руководитель из Кремниевой долины тоже не понимал: компьютерщик знает все или, скорее, имеет средства, чтобы все знать. Чем выше положение служащего и чем больше привилегий системного уровня он имеет, тем больше у него доступа к буквально каждому байту цифрового существования его работодателя. Конечно, далеко не каждый на деле пользуется этими образовательными возможностями, да и не каждый одержим столь искренним любопытством. Мои вылазки через системы ЦРУ были естественным продолжением моей детской жажды узнать, как все устроено, как различные детали механизма складываются воедино. И вот с официальной должностью, привилегиями системного администратора и технической подкованностью, которая позволяет выжать из моего допуска максимум, я имел возможность заполнить любой информационный пробел – и даже сверх того. Да, человек действительно высаживался на Луне. Климатические изменения – реальность. Химиотрассы – чушь.

На внутренних новостных сайтах ЦРУ я читал самые секретные донесения, касающиеся торговых переговоров и переворотов еще в стадии их развертывания. Эти отчеты агентства о событиях часто были очень похожи на репортажи, что впоследствии появлялись на новостных сайтах, CNN или Fox, только на несколько дней позже. Главное различие заключалось только в подборе источников и в уровне детализации. В то время как газета или журнал в своем отчете о беспорядках в другой стране ссылается на «высокопоставленное лицо, пожелавшее не раскрывать свое имя», версия ЦРУ будет иметь четко обозначенный источник, скажем, «ZBSMACKTALK/1, сотрудник Министерства внутренних дел, который регулярно откликается на специфические вопросы, сообщает новости, бывшие в употреблении, и неоднократно доказывал в прошлом, что заслуживает доверия». А подлинное имя и подробное личное дело этого ZBSMACKTALK/1 можно будет найти несколькими кликами.

Иногда новостной материал о событиях внутри страны не появлялся в средствах информации вовсе, но шум вокруг события и значимость того, о чем я прочел, повышали мою оценку важности нашей работы и заставляли чувствовать так, словно я пропускаю все самое интересное, сидя у терминала. Это может выглядеть наивно, но я был удивлен, когда узнал, до какой степени ЦРУ – международная организация, причем я имею в виду не сами ее операции, а рабочую силу. Количество языков, которые я слышал в кафетерии, просто поражало. Меня не оставляло чувство моего провинциализма. Работать в штаб-квартире ЦРУ – это восторг, а ведь это всего в нескольких часах пути от места, где я вырос, во многих смыслах все это знакомая местность. В мои двадцать с небольшим я – если не считать пребывание в Северной Каролине, детских поездок к дедушке на морские базы Береговой охраны, и несколько недель в армии в Форте-Беннинг – по-настоящему никогда не покидал Белтвей.

Когда я читал о событиях в Уагадугу, Киншасе и других экзотических городах, которые никак не мог найти на некомпьютеризированной карте, я понял, что, пока я еще так молод, я должен послужить моей стране, сделав что-то поистине важное за ее пределами. Альтернатива этому, думал я, это может быть чуть-чуть более успешный Фрэнк, сидящий за более прогрессивным и большим столом, делающий прогрессивно больше денег, – пока в конце концов и я не устарею настолько, что меня будут держать для обслуживания будущего эквивалента завалящей ленточной машины.

И тогда я совершил нечто немыслимое. Я решил переквалифицироваться в госслужащие.

Мне кажется, кто-то из моих руководителей был поставлен в тупик такой перспективой, но, с другой стороны, они были и польщены, поскольку типичный маршрут был обратным: государственный чиновник к концу своей карьеры уходит ради денег на контракт. Ни один технарь на контракте не идет на госслужбу в самом начале своего пути, теряя в заработке. Но по мне, стать работником госаппарата было более логично: мне будут оплачивать путешествия.

Мне повезло: освободилось подходящее место. Проработав девять месяцев в качестве системного администратора, я подал заявление в ЦРУ для работы за рубежом, и в короткий срок оно было принято.