Эджвуд

Единственная причина, по которой я знал, что приближаются каникулы, заключалась в том, что в пятницу не было занятий, а на следующей неделе у меня были каникулы. Каникулы в школе были для меня гораздо важнее, чем церковь, покраска яиц или шоколадные кролики. Фрэнк всегда приходил к нам, чтобы украсить яйца, и хотя мне приходилось тащиться к столу, чтобы принять участие, я должен был признать, когда макал яйца в раствор цветного уксуса, что в этой семейной традиции было что-то забавное. Я, однако, провёл черту под охотой за яйцами на заднем дворе, хотя и предоставил всё это Фрэнку.

Мои мысли вернулись к тому, что сказал священник: «Душа живёт вечно». Это напомнило мне ночной визит Нади в мою комнату. Был ли мерцающий огонек, парящий вокруг моего потолка, её душой, или просто какой-то частью её блуждающего где-то сознания? Да и имело ли это значение?

Когда мы собирались уходить, миссис Хофштеттер пробралась сквозь толпу, чтобы найти Карли.

— Я хочу еще раз поблагодарить вас, — сказала она, неловко обнимая мою сестру, — за все, что вы сделали для моего тестя.

Карли выглядела глуповато.

— Я не так уж много сделала.

— О, напротив. Мы полагались на ваши слова, и всё это время вы возили его к врачу! Не знаю, как бы он иначе справился. Ну, мы благодарны, вот и все. Она повернулась к моим родителям. — У вас прекрасная дочь. Вы, должно быть, очень гордитесь ею.

— Конечно, — сказал папа. Он говорил за них обоих, так как мама была ошеломлена.

— Мы убираем квартиру Гордона до конца недели, — сказала миссис Хофштеттер Карли. — Я знаю, что у него были вещи Дэвида. Если тебе что-то нужно, пожалуйста, можешь брать. Просто приходи.

— Может быть, так и сделаю, — сказала Карли. — Может быть.

Глава 32

На следующий день я решил, что наша уловка сработала – Мэллори взяла контроль над разумом, два парня доложили своему начальству, что в Эджвуде нет ничего интересного, и всё в порядке. Не было никаких членов организации, вынюхивающих про подростков со сверхспособностями и пытающихся завербовать нас. Мы были свободны. Просто четверо детей, которые могли делать невероятные вещи. До тех пор, пока мы не станем слишком смелыми и не покажем себя, мы можем жить своей обычной жизнью.

К такому выводу мы с Надей пришли в среду во время одной из наших ночных бесед в моей спальне. Я поймал себя на том, что каждый вечер жду от неё вестей примерно в одно и то же время. Она вошла в мою комнату, как тёплое мерцание. Я растянулся на кровати с выключенным светом, и мы разговаривали, пока один из нас не уставал, а затем, неохотно, мы заканчивали, и я засыпал.

Расскажи ещё раз, попросила она.

Надя любила слушать историю о неудачном похищении Мэллори. Как я остановил плохих парней, стреляя электричеством из ладоней, и как Мэллори перепрограммировала их мозги. Я признаю, что малость подправил историю, чтобы казаться чуть больше героем, но ведь для этого и существуют истории, верно?

Я ответил:

— Тебе не надоело об этом слышать?

Нет, мне нравится это представлять. Жаль, что меня там не было. Я чувствовал тоску в её словах.

— Может, твоя мама скоро успокоится, и мы что-нибудь придумаем.

Вряд ли.

Я сменил тему.

— Мэллори рассказывает историю о двух парнях так же, как и я?

Я не знаю. Я никогда не спрашивала её.

— Как же так?

Длинная пауза.

Я больше так не разговариваю с Мэллори. Она говорит, что у неё мурашки бегут по коже, когда я делаю астральные проекции. Тебя это пугает, Расс?

— Нет, мне нравится.

Да, мне тоже нравится. Это своего рода лучшая часть моего дня.

— Как насчет Джеймсона? — спросил я. — Ты его навещаешь?

Этого дурачка? Ты шутишь? Хотя…

— Что?

Я услышал, как она хихикнула.

Однажды я проецировалась в его дом. Он не знал, что я была там, и он был перед зеркалом…

— Да?

Поигрывал бицепсами и любовался собой.

— Звучит не так уж плохо. В смысле, я ожидал услышать что-нибудь похуже.

Например?

— Э, нет, это уже слишком. Парню не стоит говорить некоторые вещи девушке.

Ты настоящий джентльмен, Расс Беккер.

— Я стараюсь.

Знаешь, что странно? — спросила Надя.

— Что?

Не все могут видеть меня, когда я занимаюсь астральной проекцией. Как будто я могу открыться некоторым людям, но если я не хочу, чтобы меня видели, то я как будто невидимка.

— Как это работает?

Я не могу сказать. Просто работает.