Её бремя (СИ)

- Возможно, богиня хочет, чтобы люди вспомнили, что никто не защищён от её милости или гнева, даже самые могущественные и богатые.

- Но моя госпожа, вы же знаете...

- Знаю, знаю. - прервала её Керкира со смехом в голосе. - И ты когда-нибудь мне расскажешь, как такая безбожница оказалась в Храме.

Женщина услышала вдох у себя прямо над ухом, как будто бы Талия хотела что-то ей прошептать, но потом передумала. Она едва удержала себя от того, чтобы открыть глаза и взглянуть на девушку в этот момент. Но нарушить игру не посмела - если вода примет твои тревоги, то взамен она шепнёт тебе какой-нибудь сюрприз.

Талия же сказала:

- Люди винят в своих бедах богов, когда не остаётся других людей, которых можно было бы обвинить, моя госпожа.

- А за свои победы они кого превозносят?

- Обычно только себя, моя госпожа.

Теперь Талия перешла к ногам Керкиры. Той пришлось опуститься в воду до самой шеи, соблазн окунуться с головой стал неимоверно велик.

- Значит, богиня мудро поступает, что берёт за свои дары такую большую плату. Это удержит Пия от того, чтобы забыть, чей совет уберёг его от двух бед.

- От двух?

- Участие в затее моего двоюродного брата ударит по его карману не меньше, чем содержание беженцев.

- Моя госпожа, позвольте, - Талия стала обтирать её мягкой глиной, которая смывалась вместе со всей грязью на теле. - Я боюсь, что на Птерелая могут не подействовать такие доводы.

- Могут. Так давай помолимся, чтобы жажда выгоды возобладала у Пия над страхом.

Талия ничего не отвечала, а Керкира не стала дальше допытываться. Разговор не принёс желанного облегчения, а только укрепил неуверенность.

Постепенно тёплая вода и мягкие руки убаюкали жрицу. Она провалилась в дремоту - не ту сладкую, от которой набираешься сил, а ту, от которой просыпаешься ещё более усталым. Ей виделись ступени Храма, серые одежды, лицо её брата. Слышался плач и звуки погребальной песни. Кто-то звал её по имени:

- Керкира! - это была Талия. Жрица открыла глаза и увидела обеспокоенное лицо служанки над собой. - Птерелай уже прибыл.

С усилием собрав растёкшиеся мысли, Керкира осознала, что ей говорят, и ответила:

- Тогда передайте ему, что я уже уехала... поминать отца. С остальным разберётся Управитель.

Если братец хочет застать её врасплох, пусть наберётся наглости прервать ритуальный танец.

Камни склепа приятно холодили босые ноги Керкиры. Приходилсь ступать осторожно, чтобы не оскальзнуться, а воздух отдавал горечью в горле... Было темно и тихо.

Жрица машинально произносила сакральные слова, звенела бубенцами, совершая ритуальные обходы среди могил, но думала совсем о другом. Догадается ли идиот-брат найти её тут или поедет искать в Храм? Будет ли искать вообще? Хотел ли он просто позлить её, приехав раньше, или действительно собирался поговорить до официальной встречи? Птерелай никогда не отличался дипломатическим нравом. Удивительно, что он вообще согласился на переговоры. Может, надеется получить желаемое задаром, считая, что добился своего прошлогодними стычками. А может не всё так гладко в его маленьком войске? Боится ли он? Неуверен ли? Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Упрямая сволочь. Наверное, просто хочет провести рекогнисцировку, оценить, насколько силён противник.

Керкира услышала шаги на лестнице. Звук здесь разносился далеко, но на всякий случай она начала петь громче. Жрица сама не заметила, как перешла на длинный чин поминовения, который обычно совершается в большие дни и годовщины. Сейчас в нём не было никакого смысла, просто женщине не хотелось ни с кем разговаривать, поэтому она тянула как могла.

Человек спустился в склеп. Взгляд пришельца буквально жёг спину. Можно было тянуть ритуал сколько угодно, но теперь он приносил ей больше беспокойства, чем облегчения.

Керкира медленным шагом прошла последний круг вокруг могил своих родителей, присела на колени и потушила ритуальные свечи. Прождав лишние несколько секунд, она поднялась и медленно обернулась.

- Воробушек...

Женщина на секунду застыла в изумлении. Вот уж кого она не ожидала тут увидеть.

- Авл?

- Да, милая, я. Я приехал так рано, как только смог, но мне сказали, что ты ушла почтить память родителей. Я удивился сначала, почему сейчас, почему с утра перед переговорами, а потом догадался, сегодня ведь год прошёл со... Ну, ты понимаешь, со смерти. Бедный, бедный воробушек!

Он протянул руки и сделал шаг по направлению к жрице. Та непроизвольно отшатнулась. Авл заметил это.

- Ты вся дрожишь, воробушек. Выйдем наверх. Если честно, мне самому здесь не по себе.

- Не в этом дело, просто Птерелай, он ведь ищет повода для конфликта. А наши с тобой отношения, это для него как кость для голодной собаки.

Мужчина громко усмехнулся в свою густую чёрную бороду. Керкира никак не могла привыкнуть к этой диковатой особенности кортоссцев. В её царстве бороды носили только разбойники и скоморохи.

- Собака. Этот щенок только и может, что рычать! Нет, делает он это, конечно, с полной самоотдачей, надо отдать ему должное, но своего он так никогда не добьётся.