Ее холодное пламя

Попробовала проскочить мимо него, но налетела на выставленную руку. Замешкалась, не успела отреагировать, и ирбис этим воспользовался. Просто взял меня за талию и переставил ближе к подоконнику, блокируя любую возможность сбежать. Довольно сверкнул бирюзовыми глазами и вкрадчиво, с мурлыкающими нотками в голосе предложил:

— А теперь, когда я загнал тебя в угол, ящерка, рассказывай, почему шарахаешься от меня, как от ледяного демона.

В душе полыхнула злость. Он специально издевается? Да еще и после того, как подлюга-артефакт на весь север объявил о моих чувствах?

— Уверен, что хочешь знать ответ? — процедила я.

— Хочу, — согласился он.

И прозвучало это так двусмысленно, что у меня по коже пробежали мурашки. Ещё и низ живота свело короткой жаркой судорогой.

— Только здесь не лучшее место для разговоров, — задумчиво продолжил ирбис и выжидающе взглянул на меня.

— К себе не приглашу, — заявила я.

— Устраивает, — кивнул маршал. — Тогда ко мне.

Я успела лишь увидеть блеск опалового лезвия, рассекающего пространство, да ощутить, как сильная рука Ингвара обвила мою талию, утягивая в портал. И нет, в отличие от того, который скрывался в запонке, этот не выбросил нас на кровать. Мы оказались в гостиной. Ингвар отпустил меня, отступил на полшага и кивнул:

— Внимательно слушаю тебя, огонёк.

— Розалинду ты тоже внимательно слушал? — яростно прошипела я. — И остальных, кому голову морочил?

— Не понимаю сути претензий, — покачал головой маршал. — Поясни. Желательно, по порядку.

А что я? Я решила, что вполне могу сделать ему приятное и пояснить всё так, чтоб уж точно вопросов не оставалось. Чтоб уж точно этот с… с-с-скотик уяснил самую суть, как он выразился, претензий. Ну и выдала, начиная с того, что нельзя живым человеком играть, как куклой, ради забавы, и заканчивая Розалиндой. Про объятья тоже упомянуть не забыла. Ингвар слушал меня внимательно, и на красивом лице не отражалось никаких эмоций. Ни гнева, ни ярости, ни стыда, демоны его забери. Он просто слушал. А я, распалённая этим спокойствием, то и дело одёргивала себя, чтобы не перейти на крик. И не вцепиться в эту ледяную физиономию! А когда я замолчала, опустошённая, выплеснувшая всё, что накопилось, перекипело и переплавилось в душе за эти дни, вздохнул и заявил:

— Однако… Страшная сила — женское воображение. — Поднял ладонь, заметив, что я собираюсь разразиться очередной тирадой. — Спокойно, ящерка. Давай я ознакомлю тебя со своей правдой, а потом продолжим.

И, не дожидаясь моего согласия, ровным голосом, не отводя от меня взгляда, начал рассказывать. По-военному чётко, кратко, но доходчиво. О том, что заинтересовался мной с первого нашего разговора в резиденции, как наблюдал, отдавая должное не только красоте, но и чертам характера. Отзывчивости, острому уму, умению радоваться мелочам. Как всё яснее понимал: он хочет быть рядом со мной. Как его и ирбиса бесила невозможность действовать, не нарушая регламента. Как он решил дождаться конца отбора, чтобы с полным на то правом ухаживать за мной. Как поставил ментальный щит, потому что вторая ипостась сходила с ума, не понимая, что мешает прийти ко мне, раз чувства мага и его второй ипостаси идентичны. Как день за днём рушились внутренние барьеры. Как, не в силах удержаться, позволял себе краткие, в рамках допустимого, встречи и разговоры со мной. Та беседа, во время выезда на охоту, была одной из них. В завершение Ингвар быстрыми взмахами ладони начертил в воздухе знак и поклялся, что ни одно слово, произнесённое им сейчас, не было лживым. Я бы поверила и так, но оценила предусмотрительность маршала.

— А Розалинда? — тихо спросила я. — Я же видела, как ты её обнимал.

— Цепочка, — кратко пояснил маршал. Видя, что я не понимаю, продолжил: — Она сказала, что цепочка расстегнулась, а застёжка сложная. Попросила помочь. А когда я согласился, поинтересовалась, сумею ли я застегнуть застёжку не глядя. Это безобидные игры, огонёк, не переходящие грань допустимого, если хотя бы одна из сторон этого не желает. Я не желал. Застегнул цепочку и дальнейшие намёки вашей южной лисички проигнорировал.

— Так же, как мой поцелуй? — уточнила я.

Да, не могла забыть и простить, что Ингвар не ответил. Слишком много плохих воспоминаний осталось о том дне.

— Это было архисложно, ящерка, — без тени улыбки проговорил ирбис. И зрачки в его глазах на миг стали вертикальными. — Ещё несколько секунд — и я бы не устоял. Впервые в жизни потерял бы над собой контроль и послал к демонам все запреты.

Последнюю фразу он произнёс тише, не сводя с меня взгляда потемневших глаз. Ох… По телу прокатилась жаркая, тягучая волна, сердце застучало быстрее, чаще. И состояние вмиг стало таким особым, которое просто невозможно описать словами.

Я облизнула вмиг пересохшие губы, только это не помогло. А бирюзовые глаза Ингвара тем временем стали чернее северной ночи.

— А что тебя сейчас останавливает? — прошептала я. — Убеди меня в своих желаниях.