Ее худший кошмар

— Какое смешное слово. Никогда не слышала. И что будет с Кушем, когда ты его «оприходуешь»?

— У меня в участке есть две камеры. Пусть посидит в одной из них, пока за ним не приедут полицейские из Анкориджа. Учитывая метель, это случится не раньше, чем завтра, а может даже, лишь через несколько дней.

— А Петровски? Он тоже арестован?

— Он сегодня не вышел на работу. А так как он живет в Анкоридже, то его арестуют прямо там.

— Когда?

— Может быть, уже арестовали. Поскольку уже довольно поздно, я был вынужден отпустить Фила домой, но не исключено, что на автоответчике меня уже ждет сообщение.

Или же Петровски пронюхал, что происходит, и слинял. Ладно, будем надеяться, что это не так.

— Как хорошо, что полицейское управление Анкориджа подключилось к этому делу, — сказала Эвелин.

— Сотрудничество еще никому не вредило. Они отлично представляют, каково мне здесь одному.

Эвелин подперла кулаком подбородок и нахмурила — брови.

— У меня такое чувство, будто вокруг меня все рушится.

Ему было больно видеть страдальческое выражение ее лица.

— Думаю, нам по силам спасти Ганноверский дом.

— Нам? Мне казалось, что ты был не рад, что он здесь.

— Я готов терпеть его — но только при условии, что ты здесь останешься, — кисло пояснил он.

Похоже, его слова приподняли ей настроение, пусть даже слегка.

— Может, просмотрев видеозапись, сделанную после того, как сюда прибыл Гарза, но до того, как Хьюго пырнули самодельным ножом, я смогу обнаружить что-то такое, что подтверждает слова Гарзы.

— Думаю, это может оказаться полезным. Скажи, Фицпатрик записывал свои терапевтические сеансы?

— Да, мы все это делаем. Это стандартная процедура.

— Интересно было бы взглянуть.

— Сегодня вечером? У меня на компьютере есть в ним доступ.

— Нет. Лучше займусь Кушем. А записи подождут до — завтра.

Эвелин кивнула.

— Не знаю, почему, но мне показалось, что Гарза говорит правду.

— Забавно, но сегодня утром мне показалось, что и Хьюго тоже говорил мне правду, — сказал Амарок.

— Ты разговаривал с ним?

— В больнице.

Эвелин состроила гримасу.

— До или после его попытки сбежать?

Об этом Амарок слышал впервые.

— Похоже, что до. А что случилось?

— Он оттолкнул охранника, а потом рухнул на пол с сердечным приступом.

— Он не умер?

— Нет, а как там будет дальше — неизвестно.

Амарок посмотрел в окно. По периметру тюремной стены в темноте мерцали огоньки.

— Я бы не стал винить этого несчастного мерзавца.

— Несчастного мерзавца? — не поверила собственным ушам Эвелин.

— Я бы предпочел умереть, чем сидеть за решеткой.

Если честно, уже при входе в Ганноверский дом его одолевала клаустрофобия.

— Он должен винить только самого себя. Если вы кого-то убили, будьте готовы к тому, что, если вас поймают, решетка вам гарантирована.

— Ладно, я пойду, — сказал Амарок и направился к двери. — Когда ты приедешь домой?

— Поздно. Просмотр наших видеоматериалов займет какое-то время. Доступа к записям с камер видеонаблюдения у меня пока нет, потому что начальник охраны уже уехал домой. Первым делом я посмотрю записи сеансов Фицпатрика и отмечу, на что тебе следует взглянуть завтра. В любом случае тебя сегодня вечером дома не будет. Лучше я задержусь здесь, чем сидеть там одной.

Амарок догадывался, что на этих записях, возможно, сохранилось то, то Фицпатрик делал с Хьюго, однако помешать Эвелин просмотреть их он не мог. На них вполне могло оказаться гораздо больше того, что ему было известно о преступлениях, сам же он пока не мог их посмотреть. Найти убийцу Лоррейн и Даниэль — вот что для него сейчас самое главное.

— Позвони мне, если увидишь что-то… неприятное.

— Хорошо.

— И еще: даже не думай ехать домой в твоей машине. Дороги слишком скользкие. Я приеду за тобой, как только освобожусь.

— Хорошо, я тебя подожду.

Амарок взялся за ручку двери, негромко выругался и вернулся. Наплевать, что они сейчас в тюрьме, играют каждый свою профессиональную роль. Он должен ее поцеловать. Но не успел он коснуться губами ее губ, как в кабинет снова заглянула Пенни.

— Ой! Извините! Я не знала! — воскликнула она и выскочила в коридор.

— Черт, — пробормотал Амарок, он Эвелин из объятий не выпустил. — Надеюсь, ты не возражаешь, что Пенни знает, что мы вместе.

— Мы вместе? — переспросила она. — Я не валяюсь у твоих ног?

— Ты о чем? — нахмурился Амарок.

— Какая разница. — Она притянула его к себе для еще одного поцелуя. — Пусть все твои поклонницы и дальше страдают от безответной любви.

Амарок рассмеялся. Впрочем, спустя минуту ему стало не до смеха. Потому что, выйдя в коридор, он узнал то, что, собственно, собиралась сообщить им Пенни, а именно что Хьюго Эвански совершил повторную попытку бегства из больницы — на сей раз успешную.

27

Я самый бессердечный сукин сын, какого ваши гребаные глаза видели в своей жизни. Мне насрать на всех этих людей.

Тед Банди, серийный убийца, насильник, похититель и некрофил