Ее крестовый поход

В нем не чувствовалось доброты, но не было и жестокости, так что Иден собралась с духом и поведала историю своего поиска. И хотя она испытывала сильный страх в присутствии этого всемогущего сатрапа, чья зловещая слава вызывала уважение самого Саладина, боялась она не за себя. Он не должен был причинить ей зла, ибо она не имела для него никакого значения, разве что как объект для выкупа. Так что она позволила себе немного расслабиться и, прихлебывая вино, рассказала свою историю.

— Итак, вы убедились, что ваш муж не может быть выкуплен, — Задумчиво заключил он, когда она закончила рассказ. — И оставили его в руках моего старого врага, Ибн Зайдуна?

— Да, так и было.

Она опустила глаза: хватило и той правды, что она сочла возможным сообщить.

— Что бы вы предприняли, если бы я позволил вам покинуть Масияф?

— Отправилась бы в Яффу, чтобы разыскать королеву Англии, которой я служу.

Черный шелковый тюрбан слегка наклонился, сверкнула золотая брошь в виде полумесяца.

— Возможно, вы так и сделаете... но не теперь. Пока вы моя гостья. И никто здесь не причинит вам вреда.

— Сэр Хьюго... — начала она, не зная, что сказать дальше.

— Никто не повредит вам, — повторил он.

Его чистые глаза ни на мгновение не отпускали ее, глядя при этом куда-то очень далеко... и в то же время легко проникая в ее мысли. Она видела, что глаза его почти бесцветны и в них словно плавает легкий сероватый дымок. Она не могла оторваться от этих глаз, испытывая ни с чем не сравнимое ощущение. А его низкий голос, несмотря на значительность, легко уносил прочь все владевшие ею заботы, и она начинала испытывать удивительную успокоенность и благодушие. Она послушно кивнула на предложение покинуть его и отдохнуть, хорошенько поспать до утра.

Затем она выпорхнула из комнаты, истома покинула ее тело, и печальные складки исчезли с ее чела. Состояние ее было столь же нереальным, как тот бессвязный сон, в который превратилась ее жизнь, и все ее мысли унеслись прочь, так что ее воспоминания о проведенной ночи ограничивались ощущением удивительного невесомого парения над периной, отведенной ей для отдыха.

На следующий день силы и бодрость почти совсем вернулись к ней, и она смогла сознательно оглядеться вокруг впервые с тех пор, как оказалась в Куал'а Зайдуне. Теперь она испытывала незыблемое спокойствие — возможно, оно было даром того загадочного человека, который правил этой крепостью. В таком случае дар этот был не от мира сего. То, что он сотворил прошедшей ночью с ее изнуренным телом и истерзанным рассудком, было не что иное, как магия, — в этом она не сомневалась. А магия — работа сатаны. Не здесь ли скрывался корень могущества Рашида-эд-Дин-Синана?

Даже если и так, она не могла не чувствовать глубокого облегчения от того, что этим приятным прохладным днем в Масияф она вновь была такой, как раньше. Вскоре стало ясно, что ей предоставлена свобода передвижения по замку. Хотя каждая дверь охранялась, никто не препятствовал ее проходу. Ей даже позволено было прогуливаться во внутренних двориках меж высоких стен с узкими бойницами, через которые солнечные лучи пронизывали струи фонтанов.

Во время одной такой прогулки вскоре после полудня ее обнаружил сэр Хьюго де Малфорс.

— Приятная встреча, Иден.

Она не задрожала и не опустила глаз, но ответила ему долгим, спокойным взглядом. Ее отвращение к нему было неизменно, но вместе с тем существовала и какая-то нелепая близость, ибо он напоминал ей о доме.

— Что вы делаете здесь, сэр Хьюго?

Он вопросительно поднял одну бровь:

— И это все, что вас интересует? Разве вы не стремитесь узнать о злоключениях, приведших меня сюда... безденежного барона, прогнанного из собственного дома, без единого человека, кто мог бы сопровождать меня в странствиях?

Он был весь налит желчью и явно искал ее, чтобы обвинить. Следовало быть осторожной.

— Меня это не касается. Я спросила лишь, что вы здесь делаете.

Он нахмурился:

— Все так же горда? Что ж, можете хранить свое достоинство, леди... но помните, однажды я заставил вас пасть достаточно низко. Тогда я неплохо поразвлекся, и ваш побег совсем меня не обрадовал.

Будь она в Хоукхесте, Иден ужасно испугалась бы, но в окружении могучих стен крепости Рашида Хьюго терял свою значимость, и его злобные выпады почти не беспокоили ее.

— Но мы все исправим, леди Иден, обещаю вам!

Если он рассчитывал вывести ее из равновесия, то просчитался. Она присела на край фонтана и опустила руку в воду, выражение лица по-прежнему оставалось светлым и задумчивым. Казалось, ему никогда больше не добраться до нее.

— Не станете говорить, зачем вы здесь, — проронила она, словно он Ничего не сказал, — и не надо. Меня, как и хозяина этой крепости, заинтересовало лишь случайное стечение обстоятельств, повлекших нашу встречу.

Хьюго оскалил в усмешке великолепные зубы: