Ее крестовый поход

Высокие, покрытые плющом стены окружали сад, цветущий, благодаря какому-то чудесному уходу, на голом горном склоне. Трава была такой зеленой, что резало глаз, а тоненькие ручейки текли по выложенным изразцами каналам. Цветов было не слишком много, зато самые изысканные. Яркие лепестки дрожали в воздухе: ярко-красные азалии, цикламены, кремовые лилии, теплые золотистые бутоны крокусов — некоторые укрылись от солнца в тени фруктовых деревьев... фиговых, айвовых, апельсиновых... и единственного громадного кедра, под которым стоял пурпурно-золотой павильон Рашида. Сам сатрап восседал снаружи на покрытом шелком диване, поглаживая голову небольшого изящного леопарда, который растянулся у его ног.

Перед ним на траве лежали двое юношей в зеленых шелковых одеждах, по-видимому погруженные в глубокий сон. Повелитель размышлял, глядя на них, лицо его было внимательным и спокойным, а несколько девушек, чьи тела просвечивали сквозь искрящиеся переливчатые галабие, тихонько наигрывали на уде и кифаре, при этом одна из них негромко пела протяжную, баюкающую мелодию. Иден готова была удалиться — такой сокровенной и в то же время напряженной была увиденная ею сцена; но бесцветные глаза заметили ее, и к ней немедленно устремилась девушка, прижав палец к губам.

— Аль-Джабал приветствует новое дополнение своего сада. Присаживайтесь, но не издавайте ни звука, только смотрите и слушайте.

Иден кивком подтвердила свою готовность повиноваться, и ей отвели место радом с диваном повелителя. Кажется, все называли его Аль-Джабал... Горный Старец... без тени неуважения, хотя имя это было присвоено ему франками, чьи земли и караваны то и дело тревожил он набегами внезапно слетающих с гор на прилегающие равнины обитателей Масияф.

Стоило Иден погрузиться в теплые, обволакивающие волны музыки, как она постепенно почувствовала аромат, который витал вокруг спящих юношей... терпкий и острый, уже знакомый ей по Дамаску. Там они не заговаривали о гашише, хотя ей, разумеется, было известно о существовании этого зелья, но ничего о природе вещества, которое так возвысило и освободило ее чувства в изысканном дворце Аль-Акхиса.

Сейчас она ощущала покалывание в позвоночнике, наблюдая двух юношей, глубоко и спокойно спящих с абсолютно безмятежными лицами. Сколько же им дали наркотика... и с какой целью? Иден вновь обвела взглядом безупречную красоту сада, не в силах поверить, что увиденное ею не принадлежит силам зла, ибо она слыхала, что Рашид — демон в человеческом облике, и знала, что он творит разрушение и смерть. Шло время. Мирная обстановка места так подавляла, что Иден не могла найти в себе силы пошевелиться. Но вот один из спящих издал еле слышный звук. Затем чуть повернул голову и поднес кулак к глазам, словно ребенок. Другой тоже заворочался. Рашид прекратил поглаживать леопарда и наклонился вперед, сосредотачивая всю свою мощь и энергию на лежащих перед ним. Они открыли глаза, глядя на него и, похоже, ничего не видя.

— Поднимитесь, сыны мои. Сядьте. Слушайте голос, которым я стану приказывать вам, — позвал он, и голос его был подобен струйке дыма в накаленной атмосфере вечера.

Они сразу же повиновались и уселись скрестив ноги, глядя перед собой пустыми глазами. Иден увидела, что зрачки их расширены и темны, как у Стефана, но глаза сверкают, и лица пышут здоровьем.

— В этот день вы проснулись, чтобы очутиться в моем раю и вкусить все наслаждения, обещанные Аллахом. Ибо начертано, — процитировал нараспев мягкий голос, — для тех, кто убоится величия Господа, будут два сада, усаженных тенистыми деревьями. Каждый омывается благоуханным источником. В каждом есть все плоды попарно. Они станут отдыхать на диванах, покрытых дорогой парчой, и рядом будут свешиваться плоды обоих садов. Они станут брать себе молодых девственниц, прекрасных, как кораллы или рубины. Может ли добродетель вознаграждаться чем-либо, кроме добра?

— Но сказал также Аллах, — голос его неожиданно сделался страшен, — для неверных приготовил я цепи, и оковы, и пылающий огонь. Настало время, сыны мои, нашедшие со мной благодать, для неверного, который выбран, чтобы отправиться в этот огонь.

Иден в ужасе затаила дыхание, когда он извлек из-за пазухи два кинжала и протянул юношам рукоятками вперед. Оба поднялись на ноги и стояли перед ним.

— Возлюбленные сыны, — напевно произнес Рашид, — отправляйтесь и в должное время убейте для меня неверного, от которого отвернулся Аллах, а убив его, возвращайтесь ко мне и снова познаете рай. Если же вы не вернетесь... то Аллах пошлет своих ангелов и вы вознесетесь в его рай. И это будет вашей наградой, когда убьете маркиза Монферратского.

Никто не обратил внимание на испуганный вздох Иден. Юноши протянули руки, взяли кинжалы, поднесли их к губам и опустились на колени перед Рашидом. Тот благословил их и поднялся, чтобы уйти, неслышно скользя по траве.

Девушка подала Иден знак следовать за ним, и та последовала, ошеломленная тем, что услышала.

Аль-Джабал чуть обернулся и умерил шаг, давая ей возможность поравняться с ним.