Ее превосходительство адмирал Браге

Но сразу уйти не получилось. Оказалось, что есть еще много такого, о чем Ара могла говорить только с отцом, и уж точно, что не в присутствии матери, и ему, как видно, тоже хотелось поговорить с ней с глазу на глаз, «как с единственным кроме него мужиком в семье». И не то, чтобы о каких-то невероятно важных или донельзя секретных делах. Говорили о всякой ерунде, о том, например, чем отличается охота на волков от охоты на шведские «викинги», или о том, чем старка лучше полугара. Однако бывают времена, когда именно такой мужской треп нужен человеку позарез. Так все, собственно, и обстояло. Эти странные посиделки в мужском клубе пошли на пользу и ему, и ей. Поэтому домой они приехали только через полтора часа несколько излишне веселыми и, разумеется, слегка выпившими.

Мать поджала губы. Сестры попробовали ей подражать, но, хотя они и были старшими, кончилось все дело тем, что Ара их всех построила и объяснила в доступных им выражениях, что она, разумеется, им сестра и дочь, — и женщина, если иметь в виду анатомию и физиологию, — но на данный момент она, прежде всего, «господин старший лейтенант Себерского Флота» и вправе ожидать к себе соответствующего отношения.

— Поэтому нечего лить слезы, фыркать и закатывать глазки, — завершила она свой урок хороших манер. — Лучше прикажите, дорогие мои, подавать на стол, и давайте уже нормально пообедаем, поскольку выпито порядочно, а съедено покамест всего ничего.

Вот после этого все пошло, как по накатанному. Домашний разговор — в пастельных тонах, — мягкие улыбки и добрые слова, уха из белорыбицы и тушеная с антоновскими яблоками медвежатина, красный поморский рыбник и мясная кулебяка на четыре угла, и это, не считая салатов, разносолов и огромного торта на десерт. В общем, вечер прошел хорошо, и все остались друг другом довольны, даже Ара, которая, на самом деле, любила всех этих клуш, родные все-таки.

Спала она этой ночью тоже хорошо, а, проснувшись утром, поняла, что есть одно дело, которое она просто обязана сделать, причем не откладывая. Настя конечно Виктору не жена, и не невеста. Ей о том, что он не вернулся из боя, никто не сообщит. Да и не знает о ней никто, кроме Ары. И, значит, сообщить о происшедшем должна тоже она, недаром же ей одной Виктор рассказал о своих отношениях с замужней женщиной.

Ара позвонила в канцелярию специального Бюро, выяснила, что никто так скоро — на другой день после награждения, — ее там не ждет, и взялась за телефонный справочник. Селифонтовы, Викентий Борисович и Анастасия Григорьевна, нашлись сразу, и Ара тут же набрала указанный в книге номер абонента.

Ответили достаточно быстро.

— Але! — Женский голос, молодой, но какой-то тусклый. Во всяком случае, так показалось Аре.

— Добрый вечер, — сказала она. — Будьте любезны, Анастасию Григорьевну… Пожалуйста!

— Здравствуйте, — интонации не изменились, тот же ровный неживой тон. — Я у телефона.

— Здравствуйте, Настя, — поторопилась Ара представиться, — это Варя Кокорева. Может быть, вы меня помните. Мы встречались в детстве в Кобонском Бору у Елизаветы Аркадиевны Браге.

— Да, — помедлив мгновение ответила женщина, — помню. Вы были такая бойкая черненькая девочка с косичками. Все время прыгали на Виталика Рощина. Как же вас тогда прозвали? Тигра?

Голос Насти оставался все таким же холодновато никаким. Слишком ровным. Таким, где под внешним слоем учтивой вежливости скрывается почти неосязаемое напряжение, как быстрая вода под толстым льдом.

— Рыся, — напомнила Ара.

— Точно! — вроде бы, обрадовалась собеседница, но особой радости в ее голосе Ара не услышала. — Рада вас слышать, Варя. Чем могу быть полезна?

— Мы можем встретиться? — прямо спросила Ара, и тут же получила однозначный ответ:

— Боюсь, что это исключено.

— Почему?

— Я… — Женщина запнулась, но все-таки закончила свою мысль. — Я не выхожу из дома.

— Что-то случилось? — напряглась Ара.

— Вы не знаете?

«Она уже знает о Викторе? — удивилась Ара. — Но как?!»

— Нет, — сказала она вслух. — Извините. Я ничего про вас не знаю.

— Я в трауре…

«Знает?! — ужаснулась Ара. — Кто-то ей все уже рассказал!»

— На прошлой неделе погиб мой муж, — между тем, нашла нужным объясниться Настя. — В Порт-Артуре. Он… Он был генералом медицинской службы, знаете ли… Генерал, профессор… Всегда в тылу. И вот, подишь ты, попал под бомбежку. Такая ужасная судьба.

— Мне очень жаль. — А что еще она могла сказать находящейся в трауре женщине? — Примите мои соболезнования, Настя. И, ради бога, извините за этот звонок… Я… — теперь уже она не знала, что сказать, но было очевидно, что разговор надо заканчивать.

— Постойте! — неожиданно остановила ее женщина. — Вы… Вы хотели мне что-то сказать? Я правильно поняла?

— Да.

— Нетелефонный разговор? — уточнила Настя, очевидным образом оживая. Но зато теперь в ее красивом голосе зазвучала откровенная тревога.

— Да.

— Понимаю. Тогда, может быть, вы могли бы приехать ко мне?

— Это удобно? — Ара уже не была уверена, что это такая уж хорошая идея, но отступать было поздно.