Ее превосходительство адмирал Браге

— Да, — подтвердила женщина. — Дома нам никто не помешает…

И вот спустя всего лишь час тридцать минут Ара вошла в квартиру Селифонтовых. Красивая квартира, хорошо, с любовью обставленная и декорированная. И Настя Селифонтова была ей под стать. Интересная женщина, которую не портил даже траур.

— Тогда, в театре это были вы, — сказала она, внимательно рассмотрев Арино лицо.

— Да, — подтвердила Ара.

Они вошли в небольшую изящно обставленную гостиную и остановились одна против другой. Настя была выше и намного красивее. Но Ару это не задевало, потому что они не были соперницами, а завидовать просто так было, по ее мнению, по большому счету, глупо.

— Вы… необычная женщина, — сказала наконец Настя.

Она тронула тонкими пальцами ордена на груди Ары. Посмотрела на нашивки за ранения. Теперь их у Ары было две, и обе — боевые: золотая и серебряная.

— Виктор рассказывал только про золотую… Он убит?

— Пропал без вести, — уточнила Ара.

— Где? — Настя побледнела так, что Ара испугалась, как бы женщина не упала в обморок.

— Над Швецией… Мы атаковали британский авианосец, но нас там ждала засада…

— Я читала, — голос не слушался Настю, и сейчас она не говорила, а шептала. — Бой за «Игл»… Вы тоже там были?

— Была, — подтвердила Ара.

— А он? Он…

— Настя, я говорю правду. Высока вероятность, что он катапультировался. То есть, успел покинуть свою машину еще в воздухе. Если так, то он жив, но, возможно, попал в плен. Я должна была вам сказать. Извините. Просто я единственная, кто про вас знает…

— Он вам рассказал? — хриплый шепот и безумный взгляд.

— Мы друзья, — попробовала Ара объяснить свои обстоятельства.

— Вы с ним?..

— Нет, нет! — поспешила она заверить бедную женщину. — Никогда. Даю вам слово офицера! Было время — хотела, а потом, вы помните — тогда, в театре, — увидела, как он на вас смотрит, и расхотела. Но мы действительно старые друзья, еще с моего поступления в Академию. Однако даже мне он рассказал о вас совсем недавно. Был такой, знаете ли, момент. Перед боем… В общем, я подумала, вы должны знать. Больше ведь некому рассказать…

— Спасибо! — Настя неожиданно обняла Ару, прижала к себе. — Спасибо вам!

— Ну, что вы! — смешалась Ара. Она неловко чувствовала себя в объятиях более высокой женщины, но при этом не решалась отстранится.

— Посидите со мной? — Словно почувствовав настроение Ары, Настя оставила ее в покое и даже отошла на пару шагов назад, восстанавливая дистанцию и Арино личное пространство.

— Да, конечно, — согласилась Ара.

— Выпьете? Вы что пьете?

— То же, что и вы.

В результате, пили белое франкское вино, что по нынешним временам выглядело не сильно патриотично, но, с другой стороны, будь эти франки хоть трижды нехристи и супостаты, вино они делали очень хорошее. Впрочем, коньяк у них получался ничуть не хуже. А вот флот у них оказался на поверку говенным. Адмирал Браге еще двадцать лет назад отделала их, как бог черепаху, но долбаные галльские петушки так ничему и не научились. Все так же красиво надувают щеки и шьют изумительную униформу, — этого у них не отнять, — но в бою удар не держат. Сливаются, едва получив по физиономии. Сама Ара с ними правда еще не воевала, но новости видела, и о чем в них говорится, поняла. Не бином Ньютона.

— Может быть, перейдем на «ты»? — спросила Настя после второго бокала.

— Принимается, — согласилась Ара.

Их посиделки затянулись на всю ночь. Они то говорили, вспоминая прошлое или обсуждая своих родных и близких, то подолгу молчали, не испытывая при этом никакой неловкости. Две темы, которых они ни разу не коснулись — это Виктор и война. А так, — уговорив за долгие ночные часы две бутылки белого сухого вина, — о чем только не говорили: о книгах, фильмах и ресторанах, о моде, диетах и занятиях спортом, и о многом другом, то есть практически обо всем. Даже о детях поговорили, тех, что уже родились, и тех, что еще только предстояло зачать. Но это уже ближе к утру…

3. По обе стороны от Варяжского моря, октябрь, 1954

Позже Виктор никак не мог вспомнить, каким образом сумел так быстро и так точно оценить ситуацию. Его «болид» был подбит на небольшой высоте, и промедли он хоть на мгновение с принятием решения, ему пришел бы конец. Но каким-то чудом Виктор все-таки успел. Сообразил, что подбит. Дернул за рычаг, приводя в действие механизм катапульты, а в следующее мгновение сработали пиропатроны, отстрелившие фонарь кокпита и выбросившие его кресло на двенадцать метров вверх. Раскрылись один за другим стабилизирующий, тормозной и основной парашюты, и, повиснув между небом и землей, Виктор увидел, что случилось все это в самый последний момент. Секундой позже парашюты его бы уже не спасли. Убился бы об землю, и вся недолга.