Её проклятие. Его Истинная (СИ)

— Да не для себя же! — обиделся Олиакан. — Никак, дырка от бублика у тебя вместо головы. Сына своего женить хочу. Парню уже почти тридцать, а он холостой. То учится, то умения повышает рабочие, не заботится о продолжении рода. Я думал и не интересно это ему, но вот на днях отпили мы с ним породистого эля, и он признался, что готов уже согласиться на любую невесту, более-менее годную, чтоб самому не искать. Он же своим домом живет, за ним уход нужен.

— И что, думаешь, возьмет он жену, а та будет целыми днями по хозяйству? — насторожился Лисмор. — Может лучше служанку нанять?

— Это уже они как с женой сговорятся, — замахал руками Олиакан, — но парень мой уюта хочет, а я — внуков. И подопечная твоя может помогать тебе как и раньше, мы за трудовую семью. А знаешь, давай-ка за ужином их познакомим, да посмотрим, ладно ли будут вместе смотреться? А коли сговоримся, ты знаешь, я за благодарностью не постою. Зерно у тебя всегда будет не просто по самой выгодной цене, а по родственной.

Олиакан владел целым полем и своей мельницей, за которыми следил с десяток работников. Все это, понятное дело, сыну перейдет потом. А парень еще и в гончары подался, так что дом его будет полная чаша. И свое ремесло, и прибыль с зерна и муки.

Очень выгодно с такой семьей отношения иметь, что ни говори.

Лисмор с Олиаканом по рукам ударили, дело за малым оставалось — молодых вместе свести.

Вроде как и принуждать он Дориану не собирался, и ой, как хотелось бы, чтобы получилось всё!

Пригладив на себе видавший виды парадный сюртук и придирчиво осмотрев, нет ли муки на нем, Лисмор спустился в небольшую гостиную, которая сегодня стала светлей. Шторы, обычно наглухо отрезающие комнату от окружающего мира, были раздвинуты, а всё помещение тщательно убрано. Накрытый стол сиял белоснежной скатертью, а подле него хлопотали его дамы.

На сердце у пекаря вдруг потеплело. Да, эта девчушка никто для него. Но сочувствие вызывает, и помочь ей тем паче хочется. Такие вот милые цветочки срывают негодяи, потому что девица благовоспитанная не сможет отличить так сразу достойного человека от мерзавца. Толковые парни им скучными кажутся, а те, кто пыль в глаза пускают, выпьют душу и бросят опустошенную красавицу с мертвым взглядом.

Б-р-р, жутковатый вышел образ.

— И как, готово у нас всё? — спросил он, стараясь, чтобы бодро прозвучало.

— Главное, Дори готова, — улыбнулась Илана, — смотри, какое платье мы ей справили!

Помощница и правда выглядела изумительно. Такая чистая, светлая. Наряд Соланы, чуть измененный, очень ей шел.

Послышался стук в дверь и женщины подпрыгнули.

— Чего переполошились? Гости это пришли.

Лисмор открыл входную дверь, впуская Олиакана и Илека. Оба смуглые, подтянутые, с жесткими курчавыми волосами и темными, почти черными глазами. У отца шевелюра слегка тронута сединой. Сын держит в каждой руке по небольшому, но изящно составленному букету.

— Илек! Как ты возмужал! — Илана, кажется, залюбовалась парнем.

— А вы хорошо выглядите, тетушка, — Илек чмокнул ее в щеку, вложил в руку букет, — вот ваши любимые сиреневые астры.

— Ах, не забыл же!

Илана и сама расцвела.

— Я заботами нашей Дорианы поправилась, — похвастала женщина, показывая на девушку, скромно стоявшую позади, — Дори, подойди ближе, познакомься с гостями и нашими.

Дори поймала взгляд молодого гончара. Цепкий, испытующий. Какой странный человек. Губы его улыбаются, а глаза — нет. И на дне этих темных озер плещется нечто пока для нее сокрытое.

— Вы так прекрасны, Дориана, — произнес Илек, вручая девушке букет из нежных белых роз.

— Благодарю, — почти прошептала она.

После привествий и приличных случаю представлений, мужчины уселись за стол, женщины же продолжили накрывать.

Наконец, все приступили к трапезе.

— Сказывают, ты теперь среди известных гончаров? — спросил Лисмор Илека, подкладывая себе рыбы.

— Скажете тоже, известных, — улыбнулся Илек, — только начинаю свой путь. Но ремесло мне нравится. Работаю я как на круге, так и штамповкой.

— А что такое штамповка? — уточнила Дори. — Не то, чтобы ей было очень это интересно, но она обещала Илане, что не будет сидеть букой за столом.

— Это когда глиной обмазывают готовую болванку, как бы штампуют по заданной форме. Чтобы получить несколько посудин одного размера и вида. Потом глина засыхает, болванку вытаскивают и доделывают горлышко, если нужно. Или так и оставляют широкое отверстие. Если, скажем, это чайный сервиз.

Молодой мастер рассказывал увлеченно, Дори ему позавидовала немного. Хотелось бы и ей настолько же владеть каким-нибудь делом.

— Лучше, конечно, это показывать, — закончил Илек.

— Так за чем дело стало? — оживился Олиакан. — Пригласи Дориану в мастерскую, пусть сама посмотрит всё. Если ей, конечно, интересно такое.

— Да, это весьма познавательно, — кивнула Дори.

Милую застольную беседу прервал громкий стук в дверь.

Старики переглянулись.

— Мы никого не ждем сегодня больше! — встревоженно сказала Илана.

— Сейчас, я всё выясню, — поднялся из-за стола хозяин.

Но незванный гость уже сам зашел и уверенно проследовал в гостиную, оттеснив Лисмора.