Ее секрет

– Какое это имеет отношение к тому, что ты сбежала?

– Никакого, – ответила Джоан. – Просто я не знала, что Фэй отдала своего ребенка Матти. Или что она рассказала тебе об этом. Ребенок Фэй тоже родился четырнадцатого февраля 1920 года, и в газете было написано, что и день рождения Алисы Форсайт приходится на четырнадцатое февраля. Так что Матти наверняка привезла ребенка домой в тот же день. Не исключено, что Фэй сказала тебе правду. Но я как-то не очень верю в то, что ребенок Фэй был достаточно здоров, чтобы отправиться куда-либо в день своего рождения. И это может означать, что домой Матти привезла другого новорожденного.

Другого ребенка. Которого ждала счастливая судьба.

Лео подошла к камину и взяла с полки сигарету из коробки. Она даже сумела удержать в руках зажигалку и сделала глубокую затяжку. Молчание стало невыносимым; ей казалось, будто с нее живьем сдирают кожу. Ей было больно не только дышать, но и думать. Оставалось только одно – все отрицать. Потому что следующий шаг означал бы, что ей придется задать вопрос, который буквально вертелся у нее на языке, но при этом грозил обернуться такой катастрофой, что Лео не хотела даже всерьез рассматривать его. Она затушила только что прикуренную сигарету в пепельнице.

Но этот вопрос задала Джоан:

– Если ребенок Фэй был болен или нежизнеспособен, то не мог ли родильный дом отдать твоего ребенка Матти?

Нет. Рассудок Лео решительно воспротивился тому, на что прямо намекала Джоан. Должно быть, ребенок Фэй оправился куда быстрее, чем полагала Джоан. Он мог ведь и не пострадать от недостатка кислорода. Или же Матти привезла домой ребенка другой женщины. Не Лео. Это было невозможно.

– Джоан… – Лео отчаянно пыталась придумать, как бы поскорее закончить этот болезненный и невыносимый разговор. – Каким образом Фэй очутилась в том самом родильном доме, где работала ты?

– О том, что она беременна, я узнала в наш первый же вечер в «Клубе 300». Помнишь, ей тогда стало плохо?

Лео кивнула.

– Беременность у нее протекала тяжело. Ее часто тошнило. Однажды ей попросту пришлось уехать из клуба, так ей было плохо. В общем, на следующий день она пришла в пансионат и попросила дать ей адрес родильного дома, в котором я работала. Кажется… кажется, ей было очень страшно. В Англии ей сделали неудачный подпольный аборт, после которого она едва не умерла, и, по-моему, она хотела видеть знакомое лицо рядом. Когда она пришла в родильный дом, то не подпускала к себе других медицинских сестер. Только меня.

– А в тот день, когда у нее начались схватки? – Лео заставила себя задать вопрос. – Ты была там, когда удочерили моего ребенка? Или Фэй?

– Нет. Организацией удочерения занималась миссис Паркер, управляющая родильного дома. Я отдала твоего ребенка ей, когда пришла на работу в то утро. Тогда я видела его в последний раз, потому что у Фэй начались схватки, а потом у нее открылось кровотечение, и я толком и не знаю, что сталось с ее ребенком. Мне известно лишь, что он не дышал. Разумеется, в палате для новорожденных ему могли вернуть дыхание. Но был ли он здоров и чувствовал ли себя достаточно хорошо, чтобы отправиться домой, к своей семье в тот же день? Не знаю.

– Но все могло случиться именно так.

Джоан пожала плечами.

– Все может быть. А может и не быть. Что означает…

Лео оборвала ее:

– В тот день родились другие дети?

– Я не видела.

Значит, это действительно было возможно. Матти вполне могла забрать ребенка Лео, а не Фэй. А это означало, что Алиса Форсайт – дочь Лео и Эверетта. Не успела эта мысль, соблазнительная и приятная, прийти ей в голову, как Лео тут же прогнала ее прочь. Вместо этого она спросила:

– Но если ты ни о чем подобном не подозревала, то почему исчезла?

Джоан вздохнула.

– Фэй не хотела, чтобы Бенджамин узнал о том, что она была беременна. Мне она доверяла и полагала, что я сохраню ее тайну до тех пор, пока ребенок не родится, но потом слегка повредилась рассудком. Думаю, она скорбела о нем и срывала зло на мне, отчего ей становилось легче. Она заявила, что я должна держаться от тебя подальше, потому что только так можно было гарантировать, что я ничего не скажу тебе. Она была уверена: если ты узнаешь о ребенке, то отправишься прямиком к Бенджамину и все ему выложишь. А еще она заявила, что, если я не уйду от тебя, она расскажет Бенджамину о том, что у тебя тоже родился ребенок. А ведь я знала, что он предложил тебе деньги и проявил к тебе интерес. Я не хотела разрушить твои перспективы – твои шансы с Бенджамином и мечту о производстве косметики.

Лео обняла подругу за плечи.

– Ты должна была все рассказать мне. Мы могли бы договориться с Фэй. Кроме того, я сама призналась Бенджамину.

На Джоан было жалко смотреть.

– Значит, все это было напрасно.

Лео немного помолчала.

– Как ты думаешь, Фэй знает или догадывается о чем-то? Или она солгала мне?

– Почему бы тебе не спросить у нее самой? – буднично осведомилась Джоан.