Ее святой (ЛП)

— Я не уверена. Не думаю, что они еще не знают. — Я даже не думала об этом. Я просто предположила, что это было случайно, но что, если Остин покончил с собой? Конечно, он не покончил бы с собой только потому, что я отвергла его прошлой ночью. Но что, если он месяцами имел дело с дерьмом, и мой отказ стал последней каплей? Мое сердце бешено колотится. О боже мой, о боже мой, о боже мой.

— Полиция связывалась с тобой?

— Нет, — медленно отвечаю я. — Зачем им это?

— Потому что ты, возможно, была последним, кто видел его живым. Это безумие. Ты идешь на свидание впервые за целую вечность, а он умирает на следующий день.

— Спасибо за краткое изложение, — ворчу я.

— Срань господня. Странно спрашивать сейчас, но… Как прошел секс?

— Мы не переспали. — Отлично. Теперь я должна плохо отзываться о мертвых. — Свидание было неудачным. Он щупал мои сиськи, а я ничего не чувствовала. Никакой химии. Что… думаю, сейчас к лучшему. — Если бы я трахнула его, а он умер бы на следующий день, эту новость было бы еще труднее переварить.

— Просто следи за тем, что говоришь, когда разговариваешь с полицией, — предупреждает Мак.

— Почему? Я ничего ему не сделала.

— Мы с тобой это знаем, а они нет. Они могут исказить твои слова и обвинить тебя таким образом, что у тебя взорвется мозг.

— Это то, что они сделали с тобой, когда ты сообщила о своем бывшем?

— Джеймс работал в правоохранительных органах. Вот почему ему так долго все сходило с рук. — Горькая нотка в ее обычно веселом тоне. — Они всегда заботятся о своих.

— Спасибо за предупреждение, но я не думаю, что мне есть о чем беспокоиться, — говорю я ей, хотя скептические слова Эйприл звучат у меня в ушах. — Мы поужинали, зашли ко мне на пять минут, и я отправила его домой.

— Ладно. Только не вдавайся в подробности. И если их вопросы начнут доставлять тебе неудобства, скажи им, что ты больше не будешь с ними разговаривать без адвоката.

— Ты должна быть моим адвокатом.

— Я, наверное, смогла бы сдать экзамен на адвоката, учитывая, как много я изучила. — Прежде чем она вешает трубку, ее тон снова становится серьезным. — Будь осторожна, Браяр.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

СЕЙНТ

Для женщины, одержимой настоящим преступлением, Браяр определенно не имеет представления о самосохранении. Оставлять окна на втором этаже открытыми, пока гудит ее вибратор? Любой подонок может оказаться здесь и слушать. Ей повезло, что я единственный.

Я хочу знать, какую мою книгу она читает, какая сцена возбудила ее настолько, что ей нужен вибратор, пульсирующий у ее клитора, чтобы услышать мои слова.

Чтобы заставить ее влюбиться в меня, навсегда стать моей музой, мне нужно доказать ей свою преданность. Узнать о ней все, что именно движет ею. Что заставляет ее улыбаться, что заставляет ее смеяться, что делает ее влажной, что заставляет ее кончать. Что она любит, чего боится, чего желает. Предпочитает ли она мои пальцы, мой язык или мой член.

К счастью, я уже знаю, какие книги она любит и все о ее любимом авторе.

Как только она заснет, я перейду к первому шагу из того, как я узнать остальное.

Ее стоны, когда она кончает, доносятся из окна, и мой член пульсирует.

— Черт, Браяр, — шиплю я, сжимая кулаки, борясь с желанием взобраться на этот дом, влезть в окно и заставить ее снова кончить на мой член.

Достаточно скоро ей улыбнется такая удача.

У нее гаснет свет. Может быть, она снова выглянет в окно, осматривая двор, чтобы найти своего спасителя в маске, ожидающего ее в темноте.

Улыбка растягивает мои губы при воспоминании о том, как она кричала на меня из окна. Мои яйца сжимаются при мысли о том, что я единственный, кто мог сломить ее. Приручить ее. Единственный, перед кем она упала бы на колени.

Слюна наполняет мой рот, когда я представляю, как она будет бороться со мной, пока, наконец, не сдастся.

Сегодня вечером она не подходит к окну. После пятнадцати минут ожидания в тишине я открываю входную дверь и испытываю облегчение, когда ручка не поворачивается. Она достаточно умна, чтобы запирать свою дверь на ночь, даже если не всегда соображает, кому позволяет входить в нее вальсирующим шагом.

Но когда я толкаю окно, то качаю головой. Попасть в ее дом не должно быть так просто. Достаточно просто убрать экран и сдвинуть окно вверх.

Я стискиваю зубы. Разве она не знает, что есть ненормальные люди, которые могут причинить ей вред? Меньшее, что она может сделать, это закрыть окна.

Если только это не ее способ пригласить меня войти.

В темноте, нарушаемой лишь редким светом ночника, кошка шарахается от моих ног. Я тихонько целую ее, но Куки прячется, пока не слышит, как открывается банка с тунцом. Я перекладываю еду в ее миску и чешу ей спинку, пока она ест.

— Когда я вернусь, обязательно сообщи своей маме, что мы друзья, — бормочу я.