Ее вишенка

На стоянке возле интерната я встретился с Брюсом и Наташей.

– Готов? – спросил я Брюса.

– А что, надо готовиться? К вечеру лото в доме престарелых?

– К тому, что тебе в любой момент могут дать пинка под зад.

Наташа подавила смешок. Брюс улыбнулся:

– Слушай, а папу с мамой нельзя сюда запихнуть? Судя по твоим рассказам, Бабуля вправила бы им мозги.

Я неопределенно хмыкнул. Всегда чувствовал себя неловко, когда Брюс нападал на родителей. Хотя теперь и я стал воспринимать их по-другому. Ну как к ним относиться после того, как они пытались настроить меня против Хейли? Я давно уже не отвечал на их звонки и не соглашался на встречи. В глубине душе понимая – когда-нибудь придется посмотреть правде в глаза. Мне оказывали предпочтение перед Брюсом только потому, что из меня проще вытянуть деньги. В их глазах я был легкой добычей!

Когда я осознал, что женщины крутились возле меня ради денег, пострадала лишь моя гордость. И это уже в прошлом.

А родители… Я пошел у них на поводу и позволил манипулировать собой, а это совсем другое дело! Ладно – не срочно, оставим разборки на потом. Пока же я был чертовски доволен жизнью.

В гостиной интерната мы застали шумную компанию. Сегодня вечером здесь собирались разыграть главный приз – право выбирать телепрограмму на большом экране в гостиной и лучшее место на диване, на весь уик-энд. Я появлялся здесь чаще, чем того бы хотел, поэтому знал, каким деспотом бывает победитель, когда в руках у него пульт от телевизора… Если выигрывали я или Хейли, мы выбирали победителя – то есть у Бабули было втрое больше шансов, – но никто не смел ей на это указать.

Бабуля сидела в глубине гостиной, Хейли рядом. Она увидела нас и помахала рукой.

Брюс и Наташа неуверенно двинулись за мной. Наша группа обращала на себя внимание. На нас с Брюсом всегда глазели, а если рядом еще поставить Наташу и Хейли, так вам понадобятся очки от солнца, чтобы не ослепнуть! Или эта, как ее… камера-обскура. Такая коробочка с отверстиями, через которую наблюдают солнечное затмение.

Мы тоже уселись, я быстро поцеловал Хейли и погладил ей попку. Позади нас возмущенно ахнула какая-то старушенция; я обернулся и подмигнул ей. На миг она изумленно выпрямилась, но потом… кокетливо повела бровями! Видимо, вспомнила молодость.

Я тут же отвернулся и сел, глядя прямо перед собой, как контуженый. Если мне кто-нибудь когда-нибудь скажет, что сексуальное влечение с годами ослабевает, обязательно посоветую ему проводить несколько дней в неделю в доме престарелых.

– Знаешь, – сказал я Хейли на ухо шепотом, – если бы не возрастная менопауза, то уверен, что такие заведения стали бы просто рассадником случайных беременностей и страстных любовных треугольников.

Она неодобрительно посмотрела на меня:

– Не понимаю, что у тебя в голове творится…

– Как это не понимаешь? То и творится, о чем говорю…

Она покачала головой, улыбаясь:

– Почему-то не удивляюсь.

– А кто этот симпатичный молодой человек? – Бабуля с любопытством посмотрела на Брюса.

Сегодня она выглядела впечатляюще: белые волосы уложены в пышную прическу – ей-богу, как сахарная вата на палочке. Ярко-голубые глаза, гордый вид; только взгляните косо – она без раздумий врежет вам в челюсть! Грозная женщина… и очень милая пожилая леди.

– Я Брюс Чамберсон, а это моя жена Наташа.

Бабуля посмотрела на них обоих проницательным взглядом, кивнула и улыбнулась:

– Брюс, ты мне нравишься больше, чем твой брат. Он настоящий придурок!

– Какого черта? – Я был уязвлен.

– Ты спер мои шлепанцы! Я знаю, что это ты, – сказала она и ткнула в меня пальцем.

Я поднял ладони вверх:

– Тихо, тихо! Если я и крал кое-что раньше, это не значит, что на меня теперь всех собак можно вешать… У вас деменция.

– Настал мой час! – Бабуля вскочила на ноги. – Сегодня прирежу гада!

Я рассмеялся:

– Увлекаетесь сериалами? «Полицейские»? Или что-то еще?

– Когда вы уже поладите? – скучающим голосом спросила Хейли.

– Когда старая перечница перестанет меня подкалывать, – ответил я с кислым видом.

– Если твой дружок-клептоман еще что-нибудь стащит у меня, придушу его! Сколько бы там денег у него ни было.

– Сил не хватит!

– Вы это серьезно? – Брюс глядел на нас обоих как на сумасшедших.

Бабуля бросила на меня яростный взгляд. Хейли кашлянула:

– Они не слишком-то обожают друг друга. Но стоит им немного выпить – неразлейвода! Как старые собутыльники.

– Клевета, – проворчала Бабуля.

– Как тебе удалось здесь остаться? – спросила Наташа.

Они с Брюсом уселись справа от меня. Можно было выбирать, на чем сидеть – в углу вперемешку стояли складные шезлонги, кресла с откидной спинкой и хлипкие пластиковые стулья.

– Думаю, побоялись отказать Бабуле, – сказала Хейли. – Конечно, надолго не дадут, но пока что все нормально. Сплю на диване в ее комнате.

– Храпит как слон, – вставила Бабуля.

Хейли покраснела.

– Просто у меня уже несколько дней нос заложен… Боюсь, гайморит.

– Ха! Моя дорогая, гайморит тут ни при чем. Знаю, что и чем у тебя заложено… Тянешь в рот всякую гадость – я имею в виду член этого ворюги!