Ее Высочество

– Снова догонять? По второму кругу?.. Нет, я не люблю повторы. Лучше всего сдавайся, я обещаю отпустить живым, хотя и не хочется. Но я в самом деле пальцем тебя не трону, если отпустишь девушку.

Зигерд злобно ухмыльнулся.

– Они еще могли бы, но ты не такой. Ты, как и мы, нарушишь любые обещания.

Рундельштотт проговорил странно отрешенным голосом:

– Юджин… Давай!

Я все еще держал пистолеты направленными в сторону Зигерда, а сейчас, понукаемый Рундельштоттом, перевел прицел на его лоб и нажал на скобу правого пистолета.

На миг мне показалось, что мои пальцы дрогнули и прицел сместился, но это рука начальника тюрьмы с ножом на секунду раньше выстрела чуть отодвинулась от горла Адрианны. Тут же его голова дернулась, во лбу появилась большая дыра.

Оттуда плеснула было кровь и тут же остановилась, заткнутая сгустком изнутри.

Зигерд упал спиной на стену и сполз по ней на пол, а принцесса с криком бросилась Фицрою на шею. Рундельштотт что-то сказал стонущее и без сил, как и Зигерд, опустился на пол. Понсоменер подхватил его под мышки и легко перетащил на диван, где уложил с удобствами, даже подушку сунул под голову.

Я оглянулся на спасенную принцессу, бурно рыдает на груди Фицроя, тот вообще ошалел, не знает, как реагировать, взял ее на руки и беспомощно смотрит по сторонам, будто хочет уложить на мягкие подушки, ладно, сейчас важнее самочувствие старого чародея.

– Мастер, – сказал я. – Как вы?

Он прошептал едва слышно:

– Все силы… ушли.

– Еще бы, – сказал я с благодарностью. – Вы же таким фаерболом шарахнули, все смел по дороге…

Он ответил слабеющим голосом:

– То легко. Куда труднее было удержать руку этой сволочи с ножом… Он же адепт черной магии, у него там вещи и амулеты, я почувствовал…

Фицрой оглянулся.

– Амулеты?.. Мощные?.. Юджин, подержи ее высочество!

Он так быстро сунул мне принцессу, что я не успел и подумать, как уже вытянул руки и принял ее, а он прыгнул к начальнику тюрьмы и быстро распахнул на его груди халат.

Я с неловкостью прижимал Адрианну к груди, хотел погладить по голове, как обиженного ребенка, но держу ее на руках, чуть ли не баюкая.

Она подняла голову, в детских чистых глазах укор и обида, а тоненький голосок показался безжизненным:

– Вы так жестоко сказали…

– Ваше высочество, – сказал я с великой неловкостью, – так надо было… Это прием.

Ее голос оставался таким же слабым и несчастным:

– Я знаю, но вы сказали так холодно и с такой убежденностью, что я поверила…

– Не надо такому верить, – сказал я. – Не надо! Это была попытка обмануть врага. К тому же мужчинам нельзя верить, вам не говорили?

– Говорили, – прошептала она, – но я все равно всем верю…

– Тогда и мне верьте! Я же тоже все!

– Знаю, – повторила она и зябко дернула узкими плечиками. – Но это прозвучало так холодно, будто вы какая-то огромная жаба.

Сзади прозвучал тихий голос Понсоменера:

– Вон там в углу сундук с амулетами древних!..

– Подержи, – велел я и, сунув ему в руки принцессу, ринулся к сундуку. Фицрой уже снял с убитого все кольца, кое-где попросту выламывая пальцы, мертвому они как бы ни к чему, увидел, с какой жадностью я бросился к сундуку, тут же оказался рядом.

– Что там?

– Понсоменер учуял волшебство.

Он даже не оглянулся на принцессу, торопливо ухватился за висячий замок в дужках.

– Тут заперто!

– Кто бы подумал, – сказал я злобно. – Понсоменер, открыть сумеешь?

Понсоменер со словами «Подержите» опустил принцессу на покорно подставленные руки Рундельштотта, мы отодвинулись, он сказал на ходу:

– Конечно!.. Тут все просто… Обычное заклятие замка, его даже деревенские колдуны знают. Мастер, вы откроете?

Рундельштотт приблизился, с трудом держа на руках принцессу, кивнул.

– Подержи-ка…

Фицрой протянул было руки, но вовремя вспомнил, что так трудно будет нагрести карманы добычей, и принцессу покорно, хоть и с неохотой, принял на руки Понсоменер.

Она доверчиво обвила его шею руками и опустила голову на грудь. Рундельштотт, освободив обе руки, подвигал ими в воздухе, растопырил и сказал страшно:

– Откройся.

Щелкнуло, я думал, замок исчезнет, но просто дужка выскочила из отверстия, замок закачался в петле.

Фицрой быстро выдернул и, отбросив, торопливо поднял тяжелую крышку сундука. Полыхнуло красно-синим огнем самоцветов, я чуть было глаза не прикрыл ладонью от неистового блеска, самоцветы не сами по себе, а все эти рубины, изумруды, бриллианты вделаны в амулеты, кольца, подвески…

Рундельштотт сказал нервно:

– Потом разберемся! Забирайте, сколько сможете, уходим как можно быстрее!..

– Кстати, – сказал я, – много было убежавших?

Понсоменер, не спуская из рук принцессу, покачал головой.

– Ни одного.

– Ты их… перевел в другую форму бытия?

– Нет, – ответил он. – Кто спускался, тот бы дрался, а не убегал. Мы это видели.

Рундельштотт сказал устало:

– Их бы казнили только за попытку скрыться. Такие тюрьмы поручают охранять самым преданным. Платят больше, но и требуют…

Мы с Фицроем набивали карманы, а Понсоменер быстро сказал Рундельштотту:

– Все не так. Подержите…