Ее высочество Аномалия

Ночь с 24 на 25 дня холодных вод. Риль Суардис, Шуалейда.

Ей снился кошмар. Она точно знала, что это кошмар, потому что наяву она бы ни за что не рискнула жизнью Кая и друзей. Она бы что угодно сделала, как угодно извернулась, чтобы Кай был в безопасности. Так это точно был кошмар. Просто она уснула с проклятой папкой в обнимку, вот ей и приснилась всякая дрянь.

Надо проснуться, открыть глаза и убедиться, что все в порядке. Очень надо.

Остатки кошмара никак не хотели отпускать, поселившаяся в груди боль не уходила, а кусочки чужой памяти продолжали крутиться перед глазами. Даже когда Шу открыла глаза и уставилась в расписной потолок, ничего не изменилось. Ей по-прежнему хотелось плакать, убивать и на ручки. Вот только к кому?

Вспомнив, как вчера прыгала с балкона на руки Люкресу, как целовала его и верила ему, Шу чуть не разрыдалась, так это было больно. Но сердито утерев слезы краем одеяла, Шу напомнила себе, что она — сумрачная колдунья из семьи Суардис, а Суардисы не плачут от боли. Суардисы отдают свою боль тем, кто в ней виноват.

Она отомстит лжецу. Пока она не знает, как именно, но что-нибудь непременно придумает. А пока надо просто перестать лить слезы, глубоко вдохнуть и признать: никакой это был не кошмар, а самая что ни на есть правда. Она сорвалась и чуть не убила Кая. И за это Люкрес тоже заплатит.

Снова прикрыв глаза, Шуалейда трижды повторила про себя умну отрешения, избавилась от следов слез на лице и сама себе велела: хватит страдать. Подумай головой, Шуалейда Суардис — что делать.

Как обезопасить себя и Кая и как отомстить проклятому обманщику? Он обязательно приедет к Весеннему балу и обязательно возьмется снова ее охмурять. Надо же ему закрепить победу…

Проклятье! Она сказала ему, что любит. Она. Суардис. Менталистка. Поверила и влюбилась! Да чтоб он сдох в корчах, этот… этот…

Спокойно. Дыши, Шуалейда, ровно и глубоко дыши. Было бы ужасно глупо выплеснуть свой гнев на родной дом и ничего не оставить Люкресу. Настоящие темные так не поступают. О нет. Настоящие темные притворяются милыми, приветливо улыбаются, подбираются как можно ближе и наносят смертельный удар. А потом снова приветливо улыбаются тем, кто выживет.

Шуалейда раскрыла глаза. В распахнутое окно светила зеленая луна, шелестели ветви и пели ночные цикады. С большой кровати доносилось сонное дыхание мальчишек, ауры Бален и Энрике за стеной тоже говорили о том, что оба мирно спят. Где-то очень далеко, кажется, на башне Магистрата, часы пробили один раз.

Час ночи. Самое время спать. Но сна не было ни в одном глазу. Наоборот, хотелось вскочить и действовать, сейчас же, немедленно! Был бы Люкрес здесь, никакие щиты, никакая охрана бы его не спасла. Но Люкреса пока нет — а это значит, что у Шуалейды есть время подготовиться. Составить план. Найти союзников.

Энрике и Бален? Альгредо? Несомненно, они тоже ненавидят Люкреса. Но поймут ли они, что она должна не просто отказаться от брака, а отомстить? Нанести такой удар, чтобы кронпринц обходил Валанту десятой дорогой? Если вообще сможет ходить.

Нет, для мести ей нужны другие союзники.

«Я помогу тебе», — словно наяву послышался глубокий, похожий на рокот пламени голос, и лба явственно коснулась теплая ладонь.

На губах Шу сама собой заиграла улыбка. Если бы его высочество Люкрес эту улыбку увидел — она бы ему очень, очень не понравилась. Что ж. Его проблемы.

Тихонько встав с кровати, — узкой, предназначенной для Зако, — она подошла к окну, вдохнула пропитанный нежным ароматом звездных фиалок воздух. Подумала, не накинуть ли халат, но не стала. Шагнула на балкон как была, в одной ночной сорочке и босая. И почувствовала под ногами цветы, множество цветов. Запах звездных фиалок стал сильнее. Опустив взгляд, Шу снова улыбнулась — на сей раз в ее улыбке кроме ненависти было удовлетворение.

Весь балкон устилали слабо светящиеся фиалки, похожие на разноцветные звездочки. И от этой магии явственно отдавало воздухом, разумом и огнем. И тьмой. Нежной, манящей тьмой.

Именно то, что нужно.

— Роне, ты здесь? — подняв одну из фиалок и вплетя себе в волосы, тихо спросила она.

— Светлой ночи, моя прекрасная Гроза, — отозвался темный шер и проявился: сидящий на перилах балкона, в одной лишь батистовой сорочке, без камзола.

Он смотрел на Шу без улыбки, настороженно, словно не знал, чего от нее ожидать. А его дар — знал. Черно-алые протуберанцы его силы уже ластились к Шу, обнимали ее, нежно сплетались с ее собственной силой. Это было очень приятно, настолько, что Шу чуть не забыла о том, зачем она хотела видеть шера Бастерхази.

Впрочем…