Ее заветное желание

В зал вошли судьи – полковник Фэрли, полковой хирург, майор, имени которого она не знала, и джентльмен в цивильной одежде. Дельфина узнала в нем сэра Донована Льюиса – секретаря лорда Каслрига и друга ее отца. Она послала ему лучезарную улыбку. Сэр Донован улыбнулся в ответ, хотя явно удивился, увидев ее.

– Дельфина? – Полковник Фэрли тоже посмотрел на свояченицу с удивлением. – Какого… хм… что, собственно, ты здесь делаешь?

– Она свидетель по этому делу, милорд, – объявил Николас.

Дельфина почувствовала, как насторожился Питер: его победная улыбка померкла, – но она даже не посмотрела в его сторону.

Фэрли нахмурился, ее перчатки снова скрипнули. У полковника было право выдворить ее из зала.

– Это весьма необычно. Не могли бы вы письменно изложить ваши показания или поручить кому-нибудь представить доказательства вместо вас? – резко осведомился он.

Элинор, насколько было известно Дельфине, никогда не позволялось присутствовать на заседаниях трибунала.

– Здесь есть много нюансов, которые невозможно передать на бумаге или доверить другому человеку, – решительно заявила она, выдержав свирепый взгляд зятя.

Он первым отвел глаза и вздохнул.

– Можете остаться в зале, если кто-нибудь из присутствующих здесь офицеров и джентльменов не начнет возражать. Надеюсь, вы не упадете в обморок?

– Я находилась в Брюсселе, когда закончилось сражение, ухаживала за ранеными, видела кровь и смерть и не падала в обморок, – напомнила она.

Теперь изумление Дерлинга стало физически ощутимым.

– Да, пожалуй. Хорошо. Давайте начинать, – сказал Фэрли. – Майор Гастингс, зачитайте обвинение.

Надев очки, тот начал.

Трусость… Дезертирство… Воровство… Поведение, недостойное офицера…

Каждое слово как удар наотмашь. Дельфина не спускала глаз со Стивена, мысленно касаясь шрамов от пуль на его спине, скрытых под алым сукном. Они еще болят? Ей тоже было больно. Стивен смотрел прямо перед собой, будто слепота вернулась. Она оглядела мрачные лица судей: они не сулили надежды.

– Представьте доказательства, майор, – предложил Фэрли.

Майор открыл папку и вынул лист бумаги.

– Это заявление, написанное майором Кеннетом Уилкинсом, хирургом, – начал он, – и заверенное подписью сержанта Тома Холлета.

Майор прочел его вслух. Дельфина затаила дыхание.

Фэрли оглядел свидетелей.

– Сержант Холлет здесь?

– Его местонахождение не удалось установить, несмотря на активные поиски, – объявил Николас.

– Он мог скончаться, – угрюмо заметил полковой хирург. – Даже менее серьезные раны на поле приводят к фатальному исходу.

– Присутствует ли здесь доктор Уилкинс, чтобы подтвердить достоверность данного заявления?

– В полковых документах отсутствуют данные о хирурге или даже просто об офицере по имени Кеннет Уилкинс, – объявил Николас и обратился к полковому хирургу: – Вам он известен, полковник?

Тот нахмурился.

– Нет, но там работали врачи и хирурги всех армий – участниц сражения. Может, он датчанин или бельгиец. – Хирург потер подбородок. – Хотя большинство тех джентльменов не говорили по-английски и у них были иностранные имена.

– Значит, мы можем на время отложить это заявление и двинуться дальше? – поинтересовался Николас.

– Мне кажется, мы должны это сделать – по крайней мере в надежде на то, что обнаружится нечто, что прольет свет на все это, – заметил Фэрли. – Могу добавить: под дверь моей квартиры подсунули письмо. Никто не видел того, кто это сделал, однако содержание письма чертовски… – Он глянул на Дельфину. – Содержание слишком шокирующее, чтобы его проигнорировать. Продолжайте, майор Гастингс. Какие еще свидетельства трусости вы можете представить?

Гастингс слегка покраснел.

– Никаких прямых свидетельств нет, милорд. Есть несколько писем от офицеров, которых опросили после предъявления обвинений майору Айвзу.

– То есть сплетни? – спросил Фэрли.

– Наблюдения, милорд, – уточнил Гастингс. – Никто из данных офицеров не был свидетелем событий, описанных сержантом Холлетом. Майор Айвз характеризуется как человек неразговорчивый, себе на уме, избегавший времяпрепровождения с другими офицерами в Брюсселе.

– Кто-нибудь из них присутствует здесь сегодня? – поинтересовался Фэрли.

– Лейтенант Гринфилд прислал письмо с отказом от ранее данных показаний, а лично явиться на сегодняшнее заседание не смог.

– Здесь есть еще кто-нибудь, кто мог бы свидетельствовать в вашу пользу, майор? – обратился Фэрли к Стивену.

Дельфина вскочила. Браунинг тоже поднялся, а Дерлинг аж рот открыл, глядя на нее. Фэрли нетерпеливо нахмурился.

– Пожалуйста, сядьте, Дельфина. Что вы можете знать об этом деле? – Потом повернулся к Браунингу. – А вы кто? Что вы имеете представить суду?

– Это сержант Браунинг полка королевских драгун, – начала Дельфина, но полковник поднял руку и остановил ее.

– Пожалуйста, пусть сам говорит за себя.

Она вздернула подбородок.

– Боюсь, это невозможно. Сержант Браунинг был ранен в сражении при Ватерлоо. Копье пробило ему щеку и лишило языка. Он попросил меня говорить вместо него, – сказала Дельфина и заметила, как смутился Стивен.

Хирург кивком подозвал к себе Браунинга и, быстро осмотрев его рот, кивнул.