Ее звали Ева

Я, определенно, добилась своего. С пожаром получилось удачно, заодно решила одну свою проблемку. Официально меня, конечно, никто не уведомлял; просто я только что подслушала их разговор. Комиссия, что будет оценивать мое психическое состояние, соберется в ближайшее время. После пожара Пэт наведалась ко мне только раз и пробыла со мной не более пяти минут. Фактически швырнула мне карандаши и тальк, что я просила ее купить. Остальное время она проторчала у администратора. Я чувствую себя немного виноватой, что отрываю ее от подготовки к Рождеству. Но, клянусь, я не специально время подгадала. Если б тот симпатичный детектив не был столь настойчив, я, возможно, дождалась бы, когда пройдет Рождество. Для всех, я уверена, это было бы гораздо удобнее. Но что есть, то есть. Теперь уже никуда не денешься.

Скоро мы с тобой встретимся, дорогой.

Со всей моей любовью,

Навеки твоя, Эви.

P.S. Я люблю тебя.

Глава 79 Миссис Т-К

19 декабря 2016 г.

Спросите что-нибудь полегче

Их двое и еще Пэт. Все трое пытливо смотрят на нее, словно говорят:

– Ну-ну, покажи, на что ты способна». Ухохочешься, думает Эвелин. Как же легко их одурачить.

Они сидят в одном из кабинетов лечебницы. Голые стены, спартанская обстановка и яркое освещение напоминают Эвелин центр для допросов. По одну сторону стола – она и Пэт, по другую – два специалиста, сидят, разложив перед собой папки и блокноты. Будто с ней проводят собеседование о приеме на должность, которая даст толчок ее карьере, или она пробуется на главную роль в знаковом фильме. Эвелин предстоит убедить всех, что у нее слабоумие и на память ее полагаться нельзя.

Первые несколько вопросов легче легкого. Про пожар молчок. Какое сегодня число, интересуются они. Сколько вам лет? Что вы ели на завтрак? Кто сейчас премьер-министр? Но потом становится веселее.

– Сейчас я покажу вам ряд карточек, – говорит психиатр – полная женщина с седыми волокнистыми волосами. Вид у нее довольно-таки дебильный, словно она сама вот-вот потеряет память. Психиатр раскладывает на столе перед Эвелин карточки, будто выстраивает покерную комбинацию. – Внимательно посмотрите на каждую карточку. Не спешите. Затем я попрошу вас прочитать вслух, что на них написано.

Эвелин смотрит на четыре карточки, на которых большими буквами напечатано по одному слову: блюдце, домино, открытка, школа. Она читает их вслух дрожащим, слабым голосом, изображая беспокойство и неуверенность – по ее мнению, наиболее подходящие качества для той роли, которую, как она надеялась, ей дадут.

Заполучить эту роль не составит труда. На память Эвелин никогда не жаловалась, к тому же, в разведшколе их научили с помощью специальных упражнений усваивать и удерживать в сознании важную информацию. До недавнего времени Эвелин регулярно тренировала свою память. Ковыляя по общественным помещениям «Лесных полян», она обращала внимание на количество буклетов на столе в холле, подмечала, есть ли новые объявления на информационном стенде, какие из фарфоровых пастушков и пастушек на каминной полке чуть сдвинуты со своих мест, какие из картин и фотографий в рамках висят криво после недавней уборки. Когда мелкими шажками Эвелин продвигалась по коридорам, направляясь в ту часть здания, где находились личные покои постояльцев, она запоминала номера и фамилии на дверях. Эвелин наблюдательна, ум у нее цепкий. Жаль, что ей не дают более сложных заданий для проверки ее умственных способностей. Тем не менее, играя свою роль, она растерянно смотрит на слова.

Улыбаясь Эвелин, психиатр стучит по первой карточке и спрашивает:

– К какой категории вы отнесли бы это слово?

Эвелин улыбается в ответ, думая, что глупее вопроса она не слышала. Психиатр указывает на слово «блюдце». Если б Эвелин решила поморочить ей голову, она ответила бы, что это, разумеется, нарицательное существительное, чем наверняка повергла бы в ступор женщину. Та, скорее всего, понятия не имеет об именах собственных и нарицательных. Вероятно, хочет услышать от испытуемой «керамика» или «фарфор», но Эвелин не оправдывает ее ожиданий.

– Мы скоро будем пить чай? – произносит она.

Психиатр не улыбается.

– А это? – показывает она на другое слово – «домино».

Эвелин трясет головой. Женщина тыкает в другие слова, и Эвелин каждый раз дает обескураживающий ответ.

– Я дам вам подсказку, – говорит психиатр. – Какое из этих слов обозначает игру?

Эвелин распирает от смеха, но она делает глубокий вздох, чтобы лицом не выдать своего веселья.

Но это же игра. Замечательная игра. Я веду ее уже не одну неделю, и, возможно, победа достанется мне.

– Ой, не знаю, – отвечает она. И все в таком духе. На каждое из четырех слов Эвелин брякает какую-нибудь глупость: открытка – это забор, в школу идут на прием к врачу, а что такое блюдце, она вообще не представляет.