Ее звали княжна Тараканова

Хотя к отъезду ее и сделано было уже приготовление, но как, между тем, получено известие о размене оного княжества на Ольденбург и Дальменгорст, почему не оставалось ему надежды получить удовлетворение по своей претензии, а при том, в то время, курфюрст Трирский находился в Аугсбурге, куда надобно было Лимбургскому князю ехать для окончания трактата, чего для он, отменив помянутое свое намерение до другого времени, туда и поехал, то она осталась в сем графстве, где по той причине, что князь хотел ее взять за себя, признавали ее за будущую его супругу. После сего получала она письма, как от оного князя, так и от первого министра Тревского (Трирского. — Н. М.) барона Горнштейна, которые также в бумагах находятся.

Краткость — она снова одинаково устраивала и неизвестную, и следователя. Ведь дата подписания точно названного трактата — ее ничего не стоит установить. Такая веха не стирается веками, не то что по прошествии неполных двух лет: содержание договора, его условия, участники. Кстати, сроки размена Голштинии на Ольденбург и Дальменгорст и подписания трактата в Аугсбурге действительно совпадают. Один юридический акт последовал за другим.

И еще — неизвестная не боится писем Филиппа Фердинанда и барона фон Горнштейна, не пытается их толковать, как будто их содержание совершенно точно соответствует ее рассказу. Или форма обращения к ней — «ее императорскому высочеству княжне Елизавете Всероссийской», как утверждают официальные историки и начальник II Отделения Личной канцелярии. Разве не нуждалась с точки зрения следствия в объяснении причина, по которой «голштинский претендент» неожиданно осмелился прибегнуть к такому обороту, который сам по себе служил приговором для неизвестной? Или… или такого обращения в письмах Филиппа Фердинанда в действительности не было?

Венеция

Князь Лимбургский, возвратясь из Аугсбурга, где он, по трактату, получил помянутое графство, сказывал ей, что для оного, равно, как и для уплаты его долгов, потребны были деньги. Она, имея кредит в Персии, — ибо князь Гали, при отъезде своем из Лондона, в том ее обнадежил, — надеялась деньги занять в Венеции, куда она, взяв с собою двух женщин и одного полковника, барона Кнора, чрез Тироль и приехала под именем графини Пимберг, и зная по газетам, что князь Радзивилл тамо находится, послала к нему билет, чтобы он назначил место, где с нею видеться, думая, что как он поедет в Константинополь, то бы послать с ним кого-нибудь из своих людей, через Турцию, в Персию.