Эфемер

— Надо кое–что побольше, чтобы меня задеть, — насмешливо парировала Арахна, — Грэй, дела закончены. Давай просто отдохнем и расслабимся. Такое ведь редко бывает в нашей жизни. Давай поболтаем о чем–нибудь другом.

— Давай, — согласился я, — Расскажи о себе. Ты помнишь Утопию? Свое детство? Родителей? Чем ты занималась до Импакта?

Я давно хотел узнать, как начиналась «Инкарнация». Как обычные люди Утопии восприняли свое превращение в Инкарнаторов. За последние месяцы я свел дружбу со многим бессмертными, но так и не нашлось времени на откровенный разговор ни с одним из них.

— Не помню, естественно, — немного удивленно ответила Арахна, — Инк рождается без памяти о прошлом. Есть разные теории, но теперь, когда я познакомилась с технологией «Инкарнации», абсолютно понятно, почему так происходит. Процесс инфицирования онтоприона в Ядре и изменения в Котле создают совершенно новую сущность. Я не помню момента рождения. И никто из нас не помнит. У Инков нет воспоминаний о своей прошлой жизни. Наша жизнь начинается, когда мы находим первое тело.

— Я думал… что это происходит иначе. Что я один такой… родился без памяти.

— Нет, мы все через это прошли. Мне повезло — в Архиве нашлись данные генного картирования. Ее звали Лидия… — моя собеседница чуть заметно усмехнулась, — Красивое имя, правда? Специалист–химик, доктор наук. К несчастью, Лидии не повезло после Импакта оказаться в зоне азур–ретрансляции Стеллара. И она умерла, чтобы родилась Арахна.

— Умерла?

— А как ты думал? В Ядре на момент запуска «Инкарнации» находилось всего около тридцати тысяч душ. Тогда как его предельная емкость — сто сорок четыре тысячи. Недостающие Стеллар собрал в момент запуска «Инкарнации», после подключения к транслокационной сети уцелевших терминалов. Судя по всему, душ все равно не хватало, и чтобы ускорить процесс, охват Земли увеличили за счет подключения ретрансляторов Звезды.

— Получается, что запуск «Инкарнации» …

— Да, Грэй. Тот, кто ее запустил, своими руками хладнокровно подписал приговор почти всем выжившим, оказавшимся в зоне азур–ретрансляции, — холодно взглянула на меня Арахна, — Стеллар забрал их души, изменил и выплюнул, сделав Инкарнаторами.

После ее слов я наконец–то со всей определенностью понял, почему проект «Стеллар» считался аварийным протоколом. Почему его упорно не хотели запускать и держали в строжайшей тайне суть Ядра Синей Птицы. И осознал, насколько большая тяжесть лежала на плечах Прометея. Именно его команда по приказу гранд–координатора Звезды активировала Стеллар, спустившись на поверхность после Импакта. Именно они стали косвенными убийцами более ста тысяч людей в разных местах Земли, ставших невольными жертвами Стеллара. Сердце мертвой Матери Бина Ши содержало тысячи душ еще со времен Сибирского Инцидента, но остальные оно похитило в момент включения «Инкарнации». В том числе и душу той, что сейчас беззаботно покачивалась в соседнем гамаке, свесив одну ногу на теплый песок. Секретность протокола и подробностей его активации для самих Инкарнаторов тоже наконец–то получили логичное объяснение — ведь подобные действия, даже если отбросить массовое убийство, могли вызвать ненависть ставших не своей воле бессмертными Инков. Как я уже успел убедиться, далеко не все считали участь Инкарнатора Стеллара подарком небес. Быть вечным защитником человечества, сотни раз умирать, терпя страшные мучения и видя, как меняется твое тело под действием Геномов — очень тяжелая ноша. Человеческая психология не рассчитана на подобное, и почти все Инки наверняка были носителями тех или иных психозов.

— Ты жалеешь, что стала Инкарнатором?

— Иногда да. Но сейчас, особенно после того, как появился ты — нет, не жалею, — донесся голос из глубины покачивающегося гамака, — Да и что толку в жалости? Она ничего не изменит. Кто хотел сдохнуть — уже сделали это, у нас была масса возможностей.

— Должен тебе кое–что рассказать, — глубоко вздохнул я, — «Инкарнацию» запустили Элейна и Прометей, по приказу гранд–координатора. Я узнал об этом совсем недавно.

— Я догадывалась, — неожиданно спокойно ответила Арахна, — У тебя, что, образовался комплекс вины из–за этого?

— Просто хочу, чтобы ты тоже знала.

— Хорошо, что сказал сам, — Одержимая издала внезапный смешок, — Но ты напрасно надеешься, что я буду тебя ненавидеть. Во–первых, ты все–таки не Прометей. Во–вторых, ясно, что ваши намерения были самыми благими. Вот только все пошло не совсем по задуманному сценарию. В общем, что было, то прошло. Я… не держу зла, Грэй. А остальные, кто мог, давно ушли за Грань.

— Сто сорок четыре тысячи… — пробормотал я, — И всего десять собрал Прометей в Первом Легионе. Что случилось со всеми остальными? Куда они делись?