Эфемерида звёздного света

Как-то, в понедельник, Рома позвал Василису в кают-компанию после занятий: отдохнуть и выпить кофе. Девушка согласилась. Парню за весь день не подвернулось случая поговорить с Василисой наедине. На парах они сидели порознь, а во время перемены Рома никак не мог пересечься с девушкой. Парень даже начал подозревать, не избегает ли его Василиса. Но когда она, не раздумывая, согласилась встретиться в кают-компании, Рома отбросил подозрения. Купив кофе, они устроились на софе. Поёрзав немного, Рома пожаловался подруге:

— Неудобная софа.

— А по-моему, очень даже ничего, — заметила Василиса.

— Одна бессонная ночь на этой софе, и ты поймёшь, о чём я говорю! — заверил Рома.

— Ммм, ясно, — сказала Василиса и глотнула кофе. — Кстати, о бессонных ночах. Я вчера полночи учила информационку, продвинулась до сороковых вопросов.

— А я уже всё прочёл.

— Ты у меня такой молодец! — порадовалась Василиса и чмокнула парня в щеку.

Рома испытывал противоречивые чувства: «А стоит ли портить настроение вопросами, основанными на подозрениях?» Но парень решил не откладывать разговор и обратился к девушке:

— Вася… Ты ничего не хочешь мне сказать?

— А что?

— Между тобой и Полярином что-то есть? — спросил Рома и пристально посмотрел ей в глаза.

Что-то быстрое — как искра — полыхнуло в её карих глазах, и на лице отразилось нечто, отдалённо напоминающее беспокойство, напряжение. Но в тот же миг эмоция исчезла, словно её не было.

— Нет.

— А было? — настаивал парень.

— Нет, — спокойно призналась девушка и опустила взор.

— Тебя беспокоит что-то?

— Нет, — ответила она, но, подумав, добавила: — Знаешь, я очень соскучилась по Сочи, по дому. Я бы очень хотела снова оказаться там. Мне не хватает нашего полуострова.

— Полуострова? — удивился Рома.

— Да. Мой дом располагался на искусственно созданном островке, соединённом с городом дорогой. А по соседству жили Наташа, Полярин и Валера. В Сочи строили такие полуострова по всему побережью в 80-х годах прошлого века. Они миниатюрные и милые.

— Их дома были на этом полуострове? — ещё больше удивился Рома.

— Да, они жили в двух шагах от меня. Это прекрасное, незабываемое место! Там столько зелени и солнца! Как бы я хотела снова увидеть мой дом! — вздохнула грустно Василиса.

Рома искоса поглядел на девушку, он знал, что может осуществить её желание. Надо было лишь реализовать его задумку с пищевым имитатором. Но желание порадовать подругу было недостаточно сильным катализатором, поэтому Рома махнул рукой на эту идею.

Однако через несколько дней произошло нечто, заставившее его передумать и воплотить свою идею в жизнь. Роме позвонил отец и сообщил плохие новости.

Илларион Алфёров и соучредители захотели выкупить долю Фёдора Никитина в уставном капитале и расстаться с ним. Фёдор отказался продать свою долю по предложенной партнёрами низкой цене, и поскольку компания была прибыльной, он разумно затребовал компенсацию. Илларион и совет учредителей «Протуберанца» недвусмысленно пригрозили Фёдору неприятностями, если их предложение не будет принято. Фёдор не поддавался. «Протуберанец» подал иск в арбитражный суд, обвинив в умышленном причинении Фёдором вреда бизнесу, хотя обвинение было абсурдным.

Партнёры объявили дело имущественным спором, а в качестве цели назвали принудительное требование выкупа. И теперь оставался вопрос, выстоит ли Фёдор против угроз, и на чью сторону станет суд. Фёдор твёрдо стоял на том, что факты умышленного причинения вреда компании подтасованы и требовал денежной компенсации уже из принципа, причем финансовые требования не были чрезмерными. Помимо финансовой стороны, в этом деле была и другая. Фёдор хорошо понимал, что в случае проигрыша его репутация как гражданина Объединённого Флота будет испорчена.

Рома спросил отца, почему Алфёров ополчился на него. Фёдор объяснил, что это месть за его отношения с мамой Зоитерн.

К тому же, Илларион Алфёров, входивший в Совет учредителей благотворительного целевого фонда, имел определённый вес в Военной Академии Королёва и стал наводить справки о Роме. К его голосу добавились и наговоры Полярина. Вопрос о рассмотрении личного дела дисциплинарной комиссией ни в коем случае не стоял, и об отчислении Никитина в армию — тем более, потому что в адрес Ромы никогда не было нареканий. Он был одним из лучших курсантов — это касалось и успеваемости, и дисциплины. Однако после бучи, поднятой Алфёровыми, и тени, брошенной на Фёдора, к Роме присмотрелись внимательнее и более предвзято. Ходили даже слухи о переводе в другую военную академию, хотя таких прецедентов раньше не было.

— Прости, — подытожил разговор с сыном Фёдор.

— Пап, ты не виноват. Это всё Алфёров, — понимающе ответил Рома. Он, как никто другой, прекрасно сознавал, что значит враждовать с Алфёровыми. Парень добавил:

— Знаешь что, деньги, вернувшиеся из уставного капитала «Протуберанца», нам понадобятся. Кажется, у меня есть идея. Я тебе потом объясню. Счастливо! — положил трубку Рома.

Идея, от которой парень отказался пару дней назад, сейчас стала единственным выходом. И эта идея захватила Рому.