Эффект бабочки

Быстро сняв шёлковый галстук, наматываю его на левую руку, под пиджак — так, чтобы не было видно. Вряд ли защитит в полной мере, если вдруг что, но хотя бы чуть ослабит, и то…

Несколько минут иду вдоль домов, всматриваясь до боли в глазах в просветы меж домов.

— Никак огни? — Прибавил шагу и…

— Не так быстро, мистер, — Преградил мне путь рослый мужик с гнусавым голосом, показав лезвие ножа. У самого сто восемьдесят пять роста, но этот не ниже, да шире в плечах чуть не в полтора раза. Здоров на редкость, причём движется плавно, как профессиональный боец.

— Фак! — Вырывается у меня на английском, непроизвольно делаю несколько шагов назад.

— Куда-то спешите, мистер? — В бок утыкается что-то твёрдое, голос подельника такой же специфически гнусавый.

— Мистер поделится с нами, так ведь? — Утвердительно произносит широкоплечий, похлопывая лезвием ножа по широкой тёмной ладони.

— Конечно поделится, — говорит второй, — он же добрый человек, так ведь? Сейчас он отдаст добрым людям на нужды бедных свои деньги, свои часы и свою одежду, да отправится дальше, благодаря Господа, что встретил нас, а не каких-нибудь бандитов. Негодяи повадились бить приезжих по голове железными трубами и протыкать им внутренности большими ножиками. Приезжие долго болеют, а случается, и умирают.

— Мистер хочет заплатить за охрану, так ведь?

Вижу надвигающуюся физиономию широкоплечего, теперь видимую вполне отчётливо. Негр, причем из тех, кто больше походит не просто на представителя африканской расы человечества, а на недостающее его звено. Ещё недавно таких показывали в цирках, выдавая за помесь человека и обезьяны.

Глядя на широкую физиономию с низким лбом, маленькими глазками и массивным, скошенным назад неандертальским подбородком вкупе с широченным носом, в это можно поверить.

Несколько секунд спустя приходит понимание, что негр в общем-то не красавец, но и не урод. А все признаки кровосмешение — отчасти мой страх, отчасти последствия многочисленных травм чернокожего. Не иначе, профессиональный боксёр или рестлер невысокого уровня подрабатывает по ночам. Передовик производства, мать его… Ну или просто тешит расовое самолюбие за счёт ограбленных белых, такое тоже может быть.

Страшно до жути… в первую очередь из-за невысокого интеллекта грабителей. Физиономия у бойца крайне запоминающаяся, а это значит, что с тёмной улочки я могу и не уйти… И квартал это чёрный, потому как в настоящее время национальная и расовая сегрегация [90] цветёт и пахнет. Чёрные, промышляющие в белом квартале ныне невозможны, пристрелят просто для профилактики, с полного одобрения общественности и властей.

Но и обратная ситуация верна, забредшему в закоулки чёрного квартала белому грозят серьёзные неприятности. Особенно если этот белый явственно выделяется как приезжий. Так что Ничего не видели, ничего не слышали со стороны местных обеспечено. То-то громилы так уверены…

— Да, мистер, — отвечаю невольно вздрогнувшим голосом. Чёрные переглядываются с отчетливо видимым удовольствием.

— Слыхал? Я теперь мистер, а не чёрная обезьяна.

— Ну-ка, — толкает меня в бок второй стволом револьвера.

— Да, мистер, — блею в ответ. Негры смеются, пихая друг друга, со стороны они выглядят как расшалившиеся школьники. Сейчас самое время применить то, чему учился… но не могу!

Липкий страх сковал руки и ноги, конечности подгибаются и дрожат. Льщу громилам в надежде, что те натешатся, да и отпустят, пусть даже в одних трусах.

Вроде бы и резал уже людей, но никакой привычки не выработалось. Громилы мне кажутся не совсем людьми, демонами из страшных сказок. Другие черты лица, гнусавый голос, удушливый звериный запах давно не мывшихся людей. Полуживотные или демоны, которым невозможно противостоять.

Боец нарочито небрежно похлопал меня по щеке и очарование страшной сказки прошло. Осталась реальность — два чернокожих грабителя и белая жертва. Следом пришла злость… да как они смеют… меня… животные…

Мысли скачут как сумасшедшие, злость… да больше на себя, чем на этих. Поддался страху, зассал…

Но под дулом пистолета и перед лезвием ножа особо не попрыгаешь, послушно вытаскиваю деньги, расстёгиваю запонки на рукавах рубашки. И тяну время, тяну сам не зная для чего. Надежды на проходящих мимо полицейских нет, ну а вдруг…

Чёрные тем временем совсем расшалились, второй грабитель даже начал шутливую делёжку моей одежды.

— Славный пиджачок, как раз мне в пору, — приговаривал он, тыкая в напарника револьвером, — слыш, да!? Моё!

Боец похохатывал и поигрывал ножиком, с удовольствием включившись в перепалку. Через минуту они разошлись настолько, что начали играть в войнушку, используя меня в качестве прикрытия.

От страха и унижения сводило челюсти, особенно когда владелец револьвера прижимался ко мне сзади, целясь в напарника. Стою столбом, боясь пошевелиться.

Неожиданно ковбой становится слева от меня, чуть прижавшись рукой к боку. Рука расслаблена, но направлена в сторону бойца. Обо смеются — негромко, но заливисто, до потери равновесия…