Эффект бабочки

— И ты это… — оглянулась, когда Пир снова заговорил. — В случае чего, замолви перед Имагиным пару слов за меня, ладно? Баттерфляй ведь загнется совсем, если меня здесь не будет, а тебе не сложно.

Настя не ответила.

Хлопотать перед Глебом за Пира она не собиралась. Даже проработав здесь несколько месяцев, поняла, что Бабочке долго еще придется лететь очень низко, если у руля останется он.

А вот за кого могла бы и попросить, так это за другого человека.

* * *

Невообразимо длинные ноги были на месте. Снова, как когда-то, Настя зашла в зал, заставая там главную бабочку. Она была на сцене одна. Видимо, раньше тренировалась, а теперь отдыхала, свесив те самые ноги вниз, разминая шею.

Амина заметила Настю не сразу, а когда заметила, только бровь приподняла. Но очень уж удивленно.

— Как это тебя, личная бабочка Имагина, занесло в нашу дыру? Неужели шмотки забрать пришла?

— По тебе соскучилась.

Настя огрызнулась, но для виду и без злости.

Амина стала для нее… в какой-то мере образцом. Ася так до конца и не поняла таинственную танцовщицу, да никогда и не поймет, потому что главная бабочка этого не позволит. Ни ей, ни кому бы то ни было. Но именно Амина в чем-то стала ее крестной матерью. Научила, как нужно относиться к жизни, когда наступают сложные времена, как-то умудрялась зажечь, когда Насте казалось, в ней искры больше нет, а главное — помогла открыть глаза на Глеба.

— Добился своего, да? — соскочив со сцены, Амина сделала шаг в сторону Веселовой. Она такой же в ответ. А потом снова и снова. Остановились они ближе, чем были когда-либо.

— Добился. Ему не нравилось…

— Да ни одному нормальному мужику не нравилось бы, Настя. А он нормальный. И ведь терпел долго…

— Терпел.

Настя кивнула, а потом они замолчали. Она — глядя в пол, Амина — на нее.

— Знаешь, — вновь заговорив, Ася вскинула взгляд на черноволосую девушку. — Я нормальную работу нашла. Буду деток учить, как хотела. Закончу пед, получу парочку сертификатов, свою школу открою. Может, и ты бы…

Амина фыркнула — не обиделась, ей просто стало смешно.

— Не меряй всех по себе, бабочка. Для тебя это была не нормальная работа, а для меня, — она окинула темные стены взглядом полнящимся такой любовью, что даже Настино сердце дрогнуло. — Это мой дом, Настя. Мой любимый дом. Мне нравится здесь работать. И я не дам ему уйти на дно.

А потом Амина посмотрела прямо Насте в глаза и улыбнулась. Впервые без ехидства и чего-то напускного.

— Так что передай своему хахалю, что если подумает прикрыть лавочку, то есть Бабочку, дело будет иметь со мной. Я не дам. Почку продам, но здание выкуплю. А не хватит моей почки, еще и Женечкину продам. А лучше мозг, ему-то он ни к чему…

Настя хмыкнула, Амина тоже, после чего они дружно ненадолго замолчали.

— Ты лучшая бабочка, Амина.

— Я знаю.

— До встречи, — а потом, не навязываясь с объятьями и прочей лабудой, Настя развернулась, направляясь к сторону гримерных.

Амина проводила ее взглядом, вернулась на сцену. Сначала просто присела, а через несколько минут забралась повыше, притянула ноги к груди, обняла их руками, прерывисто вздыхая.

Она немного завидовала Насте. Ведь у той получилась красивая история. Очень красивая. Но на себя примерять ее Амина не хотела бы. Ей нужна другая история. История о ней и о Бабочке. Ее Бабочке.

* * *

Девочки попрощались с Настей куда более эмоционально, чем Женя или Амина. Были даже слезы, а еще был торт и сок.

Когда позвонил Глеб, Настя уже сидела в своей каморке, потушив свет.

На том диване, на котором пришла в себя после обморока, который так любил Пир, на котором неплохо спалось Имагину.

Он и сегодня застал ее здесь.

Увидел силуэт в темноте, опустился рядом, не спеша прерывать ее задумчивую тишину.

— Насовещались? — первой заговорила она. Опустила руку на мужское колено, чуть сжала, а потом склонила голову, прижимаясь лбом к его плечу.

— Завтра продолжим, а сегодня я спать всех отправил. Может мы тоже, спать?

— Ага, дай мне минуточку, и поедем.

Минуточка затянулась. Они долго еще сидели в каморке. Глеб — глядя в темноту, а Настя — уткнувшись в его плечо, думая о разительных жизненных переменах.

— Я решил сюда нового администратора пригласить. На место Пира. С отцом уже переговорил, он обещал не вмешиваться, теперь ищу человека.

— Дай шанс Амине.

— Она танцовщица, Насть. Не администратор. Она не сможет.

— Но тогда поставь того, кто станет прислушиваться. Она любит Бабочку. Даже больше, чем ты.

— Хорошо, я подумаю.

И снова тишина. Длинная, спокойная, прощальная.

— Все, я готова.

Резко подскочив с дивана, Настя отвернулась от мужчины, незаметно вытирая глаза. Еще не хватало, чтоб подумал, что расплакалась, начал утешать…

Нет, совсем даже она не плакала, просто… Со всем прощаться тяжело. Даже с этим местом, осточертевшим до зубовного скрежета, но таким судьбоносным для нее.

— Идем, — а он сделал вид, что не заметил слез. Взял ее за руку, поцеловал солоноватую щеку, открыл дверь, направляясь в сторону заднего входа.