Эффект домино

Анна, чтобы не провоцировать его, лишь повернула голову в другую сторону, на что Арнольд тихо рассмеялся, обдав ее щеку горячим дыханием.

– Мне нравится твое самообладание, твоя сила и благоразумие, сейчас… – он поцеловал ее в лоб.

– Ну, все, баста! Хватит романтику изводить! – опять прошипела она. – Я сделала глупость, пардон, больше не буду, пока… Его губы скользили по ее лицу.

– Хорошо, душа моя, не люблю насилие. Не хочу с этого начитать нашу совместную жизнь.

Он отпустил ее руки и легко поднялся. Несколько бесконечных мгновений чуть прищуренными глазами он смотрел на усевшуюся и поправляющую платье Анну, а потом строго добавил:

– Я пришлю вам госпожу Мало. Желательно, чтобы вы приступили к занятиям, не откладывая. Мне безумно интересно, какие мыслишки роятся в вашей очаровательной головке.

Глава 44

Скрестив руки, Монте-Кристо19 долго смотрел на это горнило, где накаляются, плавятся и отливаются все мысли, которые устремляясь из этой клокочущей бездны, волнуют мир. Потом, насытив свой властный взор зрелищем этого Вавилона, который очаровывает и благочестивых мечтателей и насмешливых материалистов, он склонил голову и молитвенно сложил руки…

Пока Анна с помощью госпожи Мало постигала тонкости довольно непростого, с ее точки зрения, языка, Бриар, завернув Диану в мягкий плед, неспешно отправился в обратный путь. Малышку долго уговаривать не пришлось. Она, как взрослая, спокойно переводила взгляд от одного к другому. В ее лучезарных глазах, когда они мельком останавливались на Марии, Жаке и двух собратьях-Химерах, появившихся в гостиничном номере, через два часа после восхода солнца, было напряженное внимание. Но самый долгий и пронзительный взгляд был адресован Бриару, после которого она тихо-тихо сказала «папа» и протянула к нему свои маленькие ручки. От шока, который испытал Бриар после этого слова, у него перехватило дыхание. Он был готов к чему угодно, но в одночасье стать отцом… От растерянности он поднял глаза на Марию, спрашивая взглядом: «Что дальше-то делать?». Химеры, не сговариваясь, хором рассмеялись, глядя на удивленное и смущенное лицо собрата. Сейчас перед ними сидел растерянный мальчишка, а не грозный советник и могучая Химера.

– Смейтесь, смейтесь, – сказал он, а выражение его лица стало лукавым и задорным. – Пойдешь со мной? – он с легкостью поднялся со стула и протянул малышке руку, а потом, усевшись на корточки, тихо сказал, – иди ко мне, дочка!

После его слов Диана улыбнулась. Она словно ждала их и, прижавшись к отцу, замурлыкала от радости.Мария смахнула набежавшую слезу, глядя в сверкающие радостью и доверием глаза ребенка.

– Она тебя признала, – прошептала Мария, – как это трогательно. Но тебе предстоит обратный путь, может, возьмешь экипаж? С ребенком тяжело ехать в седле.

– Нет, Трей – воспитанный конь, – с улыбкой произнес он, – и поедем мы не торопясь.

Диана, сидя на руках у отца, внимательно вглядывалась в его лицо, словно пыталась запечатлеть в своей памяти каждую его черточку.

Бриар, улыбнувшись, подмигнул девочке:

– Ну что, пойдем знакомиться с Треем? Она радостно кивнула.

Наконец они отправились в обратный путь, ведь в Рейнаре их ждали. Они медленно приближались к цели их путешествия, останавливаясь у хлебосольного Мориса, который при виде малышки стал на колени, поцеловав ей руку, и у трактирщика – корсара, который, увидев ребенка, заговорщицки ему подмигнул.

– Вижу, все в порядке, отбил?

– Сами отдали, – просто ответил Бриар, не желая вдаваться в подробности.

Рейнар их встретил недоброжелательно. Расквартированные в городе войска и патрули были повсюду.

– Кто вы и куда направляетесь?

Этим вопросом Бриар был остановлен на въезде в город представителем многочисленного патруля. Войска расположились и за городом, как при осаде, и на площади у городской стены, где возник целый палаточный городок.

Бриар молча протянул военному свернутый вчетверо листок бумаги, предварительно проведя им по воздуху. Молодой военный, замерев на минуту, начал задумчиво теребить в руках переданную бумагу, не зная, что с ней дальше делать.

– Вы можете ехать, господин, э… господин… – сказал он, стеклянными глазами уставившись в чистый лист, словно ища там ускользнувшую от него информацию.

Заметив эту заминку, двое патрульных пришли на помощь товарищу и, взяв бумагу, также в нее уставились. Бриар свесился с коня и, подхватив немного измятый листок, произнес, направляя Трея в сторону дома:

– И вам счастливо оставаться.