Эффект Этоса

Это всего лишь знак благодарности от меня и моей семьи. Мы не в силах выразить, как много значил ваш самоотверженный поступок для нас и народа Скандьи. Мы надеемся, что и Звезда и ящичек напомнят вам и в добрые времена, и в худые, что есть среди нас те, кто сможет оценить честь и самопожертвование, особенно столь дорого обошедшиеся.

И внизу нехитрая подпись: Эрик Густофсен.

Посол Джордж положил на стол другой большой плоский конверт.

— Это официальное заявление Скандийской Ассамблеи.

— Не могу сказать, что предчувствовал что-либо такое. — Ван и впрямь ожидал, что обещания, о которых он читал двумя месяцами раньше, будут скоро и благополучно забыты.

— Вы произвели большое впечатление, командор. Большое впечатление.

Ван возвратил ящичек в его картонное вместилище. Заявление он прочтет позднее. Бросил взгляд в окно. Снег снаружи стал падать еще тяжелее.

— Откуда вы знали, что должно случиться? — спросил Джордж. — Я изучал расследование РКС, ту копию отчета, что передана министерству. Но там нет ни слова о том, откуда у вас такие сведения.

Не было ничего и в итоговом отчете, который читал Ван, и никто не говорил с ним, по меньшей мере, он такого не помнил. У него, правда, не имелось понятия, не было ли допроса в трансе, но в итоговом отчете об этом не упоминалось.

— Я не знал ничего, — ответил Ван, — за исключением трех вещей. Ряд официантов в кельтирском посольстве порядочно смахивал на бывших военных. Кельтирская военная атташе сообщила мне, что все они прошли тщательную экранную проверку. А затем я увидел официантов на траве, где было совсем мало народу, но откуда удобно открывать огонь. Единственной настоящей мишенью мог бы стать только премьер. Он был единственным незаменимым из всех. — И Ван пожал плечами.

— Почему вы придали значение экранной проверке?

— Потому что кельтирская командир — профессионал, а единственный способ, которым они могли пройти такую проверку, была дупликация, что означало присутствие клонов.

— Вы имеете в виду… кто бы это ни сделал, ему понадобилось дуплицировать клоны каждого убийцы, так, чтобы один был запрограммирован на прохождение экрана, а другой…

Ван кивнул.

— Это единственный способ решения задачи. Программируемые клоны — это чистая доска. То есть программа входит в них прочно. И нельзя повлиять на нее, не уничтожив их. — Еще говоря это, Ван пожалел, что не удержал этот вывод при себе, и решил больше ничего не открывать. Да, собственно, мало что еще и было-то.

— Кто…

Он пожал плечами.

— Об этом я не могу даже догадываться. Вы могли бы найти мотивы для кого угодно. Я скептически отношусь к мысли, что это дело рук ревенантцев, так как думаю, что они использовали бы другой генетический образец. Но тогда они могли бы рассчитывать, что каждый так подумает. Я просто не знаю.

Посол Джордж улыбнулся.

— Это нечто — раскидывать мозгами, пока все происходит.

— Мне повезло. Или, возможно, нет.

— Сомневаюсь, что это чистое везение. — Посол поднялся. — С удовольствием поговорил бы с вами еще, но надеюсь, мы увидим вас на обеде или ланче в один из дней до вашего отлета.

Командор поднялся, не забыв подобрать коробку и конверт.

Снаружи ждал Майне, державший его пожитки. Ван не сделал ни движения, чтобы принять их, а потянулся за шинелью.

— Вы не хотели бы связаться с сетью?

Ван послушался его и подхватил коды общего доступа сети посольства. Но не те, которые требовали особых проверок. Он также смог ощутить, что за его кодами установлена слежка. С этим ничего нельзя было сделать. Он запер их в памяти.

— Коды у меня.

— Хорошо. Пошли в ваше пристанище. — Когда они возвращались по главному коридору, Майне добавил: — Мы убрали все личные записи и замечания в вашу квартиру. Надеюсь, что там все, но… видите ли, у нас не так уж много места…

— Понимаю. Никто не знал, когда я вернусь, и вам пришлось безотлагательно приступать к делу.

Ван не беспокоился насчет фондов. Как только его персональный счет достигает известного уровня, избыток автоматически переносится на счет на Сулине под кодом ВКА. Папа Кикеро также имеет доступ к этому коду. Ван позаботился об этом, чтобы позволить отцу продолжать благоразумные и выгодные инвестирования в пользу сына, чего, безусловно, не может делать офицер, перемещающийся из системы в систему. По дороге, да и на квартире, Ван не испытывал настроения говорить, и было ясно, что Майне готов вернуться к своим обязанностям. После того, как командир покинул Вана, тот оглядел квартиру. И сразу понял, как ни опрятно все выглядело, что здесь производили обыск и, вероятно, не один. Разумеется, этого и следовало ожидать в подобных обстоятельствах.