Эффект кобры

Я прошмыгнула сквозь образовавшийся зазор, сменила верх на серую майку со все той же знакомой мне толстовкой и уже поспешила на выход. Перед уходом мне пришлось включить мамочку, которая указывает сыну, как стоит себя вести. И все же я не была уверена, что по возвращению не увижу дополнительный вход рядом, когда Кай вдруг решит, что дыра в стене удобней.

Почему я так странно себя веду? Для меня это нетипично, мне с трудом дается принимать помощь от других, особенно от чужих. Мне проще перетерпеть в темном углу, задыхаясь от переживаний и невообразимой душевной боли. Я не та, кто наберет номер друга и сквозь слезы взмолится о помощи, я не та, кто ждет ободряющих похлопываний по спине, и уж совсем не тот человек, ради которого кто-то станет напрягаться.

Тогда почему сейчас самый непредсказуемый парень по имени Кай удостоился неким подобием моего доверия? Почему я спокойна? Неужели я тоже могу абстрагироваться и наконец начать не быть просто «сильной и независимой», иначе говоря, неприкосновенной?

9 глава

Я скрючилась над мойкой — впрочем, ничего нового. Спина затекла, ладони под перчатками взмокли, волосы прилипли ко лбу. От раздражения все чесалось. Было дикое изнеможение, стресс, из-за чего мне хотелось сбежать отсюда как можно скорее. Но, к сожалению, от скорости моей работы движение минутной стрелки не зависело.

Билл отправил меня в зал мыть полы, а потом вовсе заставил заняться протиранием пивных бокалов в баре. Я бегала из угла в угол как проклятая. Складывалось впечатление, что я здесь единственный работник, или это прохождение девяти кругов ада. Последней каплей стало далеко не это. Натянутую донельзя струну разорвала невинная просьба Элли вновь подменить ее на вечерней смене.

— Сколько можно?! — не сдерживая своих эмоций, выкрикнула я в лицо официантки. — Я не грузовая лошадь. Если ты родила, то стоило подумать о благополучии ребенка еще до залета! А не отыгрываться на мне. Я не выхожу отсюда, постоянно протираю посуду и облеванные полы, потому что вы руки свои бережете. Клиент сходил мимо унитаза? Пусть Валери уберет! Кажется, за дальним столиком сидит маньяк? Валери не привыкать! Я устала, с меня хватит!

Кровь забурлила в венах, пульс участился. Я убежала на задний двор, с разбега ударив мусорный бак, снова и снова, пока пальцы не заболели.

— Хьюз, какого черта ты вытворяешь? Я тебе не за это плачу, — Билл вывалился из двери.

— Да что ты мне платишь? Эти несчастные крохи, из-за которых мой организм уже позабыл, что такое быть здоровым и неголодным?

— Издеваешься? Сколько раз я тебя выручал, причем в убыток заведению. А ты отплачиваешь криками и подростковыми истериками? — он гневно грозил пальцем. — Завязывай, Хьюз. Тряпку в зубы и бегом на кухню!

— Я тебе не рабыня!

— Бегом на свое рабочее место. Я тебе не папочка, долго уговаривать не собираюсь, вышвырну тебя за такое отношение к работе, и не будет у тебя даже того, что ты сейчас имеешь!

— Папочка? А откуда тебе знать, как они себя ведут? Тебе же не удалось им пробыть достаточно долго, — озлобленно закончила, осознав всю степень ужаса этой фразы только через долю секунды.

Билл помрачнел, в лице виднелось напряжение. Он просто замолчал, не стал на меня кричать или размахивать руками, наступила гробовая тишина.

Ком застрял в горле, я не могла сглотнуть, пошевелиться или хоть что-то сделать. Я впала в оцепенение. Неужели это сказала я? Нет, не могла! Я так не поступаю, не встаю на больную мозоль и топчусь по ней с гневными криками. Но я уже это сделала.

— Билл, — наконец осмелилась я, но даже не знала, как продолжить. — Извини, это было лишним. Ты прав, я неблагодарная.

Но он по-прежнему безлико молчал, устремляя свой взгляд куда-то сквозь меня.

— Я сейчас же извинюсь перед Элли и подменю ее. Хоть на все смены! И можешь поставить мне любую неоплачиваемую…

— Уходи, — прервал он мои раскаяния. — Чтобы тебя здесь больше не было видно, — со спокойной рассудительностью ответил он.

— Билл, прошу тебя, — ринулась я к нему на шаг ближе. — Пожалуйста, прости. Я правда не хотела. Это все эмоции. Вы все правы, я неблагодарная. Я должна была ценить, прошу, не увольняйте меня, — взмолилась я, осознав ущербность ситуации.

— Знаешь, ты права. Не знаю я, каково это быть отцом девушки, и уж тем более такой взрослой. Возможно, я заигрался с отношением к тебе, увидел в твоем лице свою маленькую малышку. Но ты не она, да и совсем уже не малышка. Пора птенчику покинуть гнездо.

— Что ты такое говоришь?

— Я так хотел рядом иметь дочь, что не заметил, как отравляю твою жизнь.

— О чем ты?

— Хьюз, посмотри на это место, — развел он руками. — Это помойка, и тебе тут не место. Ты здесь зачахнешь, а тебе всего девятнадцать. Я даю тебе пинок под зад, иначе ты с этого нагретого места не уйдешь и даже не попробуешь начать что-то новое.

— Нет, — помотала я головой, смахивая слезы рукой.

— Валери Хьюз, вы уволены. Сдайте фартук и перчатки на кухню, за расчетом — в мой кабинет.

— Билл, умоляю, — я ухватилась за рукав его черной кофты. — Ты единственный, кто принял меня, я никому не нужна. Прости меня.